Шелли увидела, как горят возбуждением его глаза. Она внезапно почувствовала сильное влечение к нему, почти голод. И еще страх.

— Но, боюсь, сейчас это еще больше отпугнет тебя, — продолжал Кейн. — Поэтому пойдем немного погуляем, а? Покажи мне эти холмы, которые видны отсюда, домоседка! Ты считаешь их прекрасными, словно великое произведение искусства? Что ж, тем интереснее. Я еще никогда не гулял по произведениям искусства.

Несколько мгновений Шелли просто неподвижно лежала на кровати и смотрела, как Кейн одевается — он подбирал с пола свою одежду, которую несколько часов назад скинул с таким нетерпением. Наконец она решила встать, стараясь вести себя так же спокойно и непринужденно, как делал это он.

Но это было не так-то просто. Руки ее дрожали от волнения, и она не могла сосредоточиться. «Какая же я все-таки неуклюжая», — подумала Шелли, одеваясь.

— Нам понадобится специальный рюкзак для еды и посуды, — раздался голос Кейна. — Скажи, у тебя в доме такой найдется — скажем, в этом огромном стенном шкафу?

Его непринужденный вопрос совершенно сбил Шелли с толку. Казалось, что этот спокойный мужчина и вовсе никогда не смотрел на нее жадными, пылающими страстью серыми глазами. А ведь он говорил ей о любви… Шелли почувствовала комок в горле и, нервно дернув «молнию» стареньких джинсов, повернулась к Кейну.

Он на нее даже не смотрел!

— Да, найдется, — ответила она, довольная тем, что голос ее был почти таким же непринужденным.

— А обычный большой походный рюкзак есть? — спросил он.

— Да.

— Походные ботинки?

— Есть, но, боюсь, не твоего размера.

— У меня есть свои собственные. Значит, у тебя походная обувь есть.

— Посмотри в стенном шкафу, рядом с рюкзачком для еды.

Кейн медленно, лениво улыбнулся — нет, он ни над чем не смеялся, просто, казалось, еще раньше заключил сам с собой какое-то пари и теперь был доволен, выигрывая его.

— У тебя есть на примете какое-нибудь местечко в горах, где мы могли бы устроить небольшой пикник? — спросил он Шелли.

Задумчиво кивнув, Шелли увидела, как тонкие черты его лица осветила улыбка. Дрожь прошла по всему ее телу. Улыбка делала Кейна таким красивым, что трудно было просто стоять и смотреть, восхищаясь чуть заметными движениями уголков его прекрасного рта.

— Тогда пошли. — Кейн заговорщически подмигнул ей. — Я приготовлю сандвичи, а ты пока собери все необходимые вещи, идет?

И, изумленная простотой и непринужденностью его поведения, Шелли не в силах была вымолвить ни единого слова — ей оставалось только стоять и смотреть, как он поворачивается к ней спиной и выходит из спальни, направляясь на кухню.

«Нет, он не поверил мне, когда я стала убеждать его в том, что я — заядлая домоседка. Или, может быть, в глубине души ему просто нет до этого абсолютно никакого дела, потому-то и не обращает он особого внимания на мои слова»? — подумала Шелли.

Оставшись в спальне одна, она еще раз посмотрела на прекрасные, заросшие чапаралью склоны гор. И медленно покачала головой.

«Нет, все-таки до меня ему дело есть, — возразила она самой себе. — Хотя, разумеется, менять свой образ жизни из-за меня он не станет. Но с другой стороны, у него ведь никогда в жизни не было настоящего дома, и он просто не знает, чем жертвует, ведя бродячий образ жизни…

Кажется, он и впрямь испытывает ко мне нечто большее, чем просто сексуальное влечение. И потом, он ведь сказал, что любит меня! Если бы он просто хотел затащить меня в постель и ничего больше, тогда он признался бы в любви до того, как это произошло, и не очень-то деликатничал со мной теперь. Это было бы ему совершенно не нужно. Он ведь получил чего хотел…

Как, впрочем, и я сама», — решила Шелли.

Одно лишь воспоминание о мгновениях недавно пережитой близости заставило ее вздрогнуть — кровь быстрее заструилась в ее жилах, и от наслаждения она чуть замедлила дыхание. Шелли привыкла быть честной сама с собой, и она знала, что, захоти ее Кейн еще раз, он мог бы без особого труда получить желаемое. И даже не один раз…

«Нет, я-то не имею в виду только секс, — продолжала Шелли внутренний диалог. — Конечно, ему нужно больше, чем просто секс, хотя… Это было чертовски здорово, в постели… А я… Я люблю его? Господи, какая злая шутка судьбы — домоседка и бродяга…»

Прикусив губу, Шелли неподвижно стояла, пытаясь навести порядок в собственных мыслях.

Но не могла. Все в ее спальне: запах, смятые простыни на кровати, крошки хлеба на подносе рядом — напоминало ей об их любви. О незабываемой, удивительной, невероятной близости.

«Впрочем, достаточно сантиментов, — довольно резко сказала она сама себе. — В конце концов, не в первый раз жизнь припирает меня к стенке, лишая свободы выбора и даже возможности спокойно, сосредоточенно все как следует обдумать».