Чего они тут? Кто у нас влип? Хотя, чего думать? Лешка вечером звал ведь куда-то. После облома с кофе настроения не было, и я отказался. Наверное, зря. Судя по кипишу, неплохо, видать, посидели они.

Сев на кровати, я вдруг заметил красное пятно на подушке. Ёкнуло сердце, по телу пробежал холодок. В памяти тут же всплыл гроб, голая дева, ну и всё остальное. Но кровь-то откуда?

Торопливо закрыл простынкой пятно, вытер лицо и осмотрел руки. Вроде бы нигде больше нет. Чист, невиновен, беспокоиться не о чем. Это ж всё Лешка! Ванька расскажет, что было и станет понятно, что будет.

Его кровать рядом с моей, и как я возился, разумеется, видел. Во взгляде вопрос. Так что же сказать?

– Чо, кровь носом пошла? – сочувственно спросил он.

– Да болячку расковырял, пока спал. У меня так всегда, – соврал тут же я. – Как сходили вчера? Натворили чего?

– Да не… – пожал Ванька плечами. – Нормально всё было. Пошли в тот же бар, там братушки, Лешка к ним. Без мыла же влезет. Ну и пригласили за стол.

– И всё?

– Нет, конечно. Мы с ними на тачках в другой городок, а там стриптиз-бар.

– Да ну? – выдохнул я, горько жалея, что не пошел. Вот идиот!

– Оттянулись там нормалёк, – дразня, подмигнул он. – Не поверишь, там девочки наши. Можно даже потискать. Молдаванки, украинки, у них проблем с визой нет.

– А платили-то как?

– Так братушки башляли. Халява! Шампусик, закуска, «Катюшу» все пели. Мы сидели как короли.

– Сука, врешь ведь! – прошипел я, едва сдержав стон.

– Да, отвечаю! У Лешки спроси, – Ванек повертел головой. – Где, кстати, он?

Его мы увидели только на завтраке. Амбре шло такое, что хоть святых выноси. Постой рядом, и сам будто пьян. Выглядел Лешка очень неважно: весь взъерошенный, лицо мятое, покрасневшие глаза, точно щелки, откуда устало и скорбно взирал его дух.

– Кароч! – стукнул Лешка кулачком по столу. – Это не мы.

– Согласен! – поддержал друга Ванек. Ложка в его руках заметно дрожала.

Вот, сука! Один я тут сижу как дурак. Ну почему пинки всегда мне, а веселуха вот никогда?

– Кароче! – продолжил наш лис, наливая под столом из бутылки в стакан. – Вот. Держи, Вань! «Загорочка» хороша даже с утра.

– А мне? – подвинул я свой.

– Тебе-то зачем? Эт нам только нужно. Ты ж как стекло. Хочешь, сходи сам купи.

– Да хрен с вами, гады. Менты тут чего? – кивнул я на тех.

Они всё еще стояли у дверей, но с дородной и хмурой теткой лет сорока. Темные, как дырки, глаза, некрасивое и смуглое, с резкими чертами, лицо. Черные волосы заплетены в тяжелую косу, кофта с орнаментом, длинная цветастая юбка до пят. Женщина шарила напряженным взглядом по залу, подолгу останавливаясь на каждом из нас.

– Говорю же, не мы! – сказал Лешка, словно она могла его слышать, и снова сделал глоток.

– Что не вы? – не выдержал я. – Трахнули ее, что ли?

– Дурак? – обиделся он. – Столько не выпить, кто б на нее добровольно залез?

– Ты, к примеру.

– Не, мы под утро вернулись.

– Девчонки отмажут, алиби есть, – подтвердил слова друга Ванек.

– Тогда почему они здесь? – не поверил им я.

– Да брешет, поди. Я с Толяном уже говорил, ей даже полицаи не верят. Ну, посмотри на нее! – вздрогнул Лешка, подняв на нее мутный взгляд.

– Но ведь просто так не придет! – парировал я.

– В ее дом, типа, вломился кто-то из наших. «Верколак» – говорит.

– Почему сразу наши? На медведе и с балалайкой приехали к ней?

– По-русски ругался, когда цапнул за шею. Не видела кто.

– Трахнул хоть ее «верколак»?

– Весьма сомневаюсь, – пожал Лешка плечами. – Может, потому и пришла. Иди сам спроси.

– И что она хочет?

– Чо ко мне привязался? Чтоб женился на ней. Откуда мне знать? – разозлился теперь уже он.

После «Загорки» друзья чуть ожили, но работа шла тяжело. С учетом их состояния ящики пришлось таскать мне, и настроение было минорным. Что, если «верколак» – это я? Вдруг «верколачу» тут, пока сплю?

Разговаривал же кто-то с Лешкой в автобусе. А потом еще гроб, голая девка и пятно на подушке. С клыков натекло?

Улики так себе, возможно, совпало. Тетка зыркала, значит, что-то запомнила, а меня спутать с другим было бы трудно. Если не узнала, выходит, не я. Разве что голос запомнила, но на групповое прослушивание нас никто не отправил. Вряд ли полиция поверила ей.