Через несколько мгновений треск игрушечного автомата послышался за воротами.

– Спортила язык свой и ребенку! – возмутилась Ольга Петровна. – Тьфу, гадость… И хто его пойме, шо он там каже, – чуть слышно добавила она.

– А вас хто пойме, Ольга Петровна, наприклад… тьфу… например, в Московии?

– Була у Москве, и не так давно, и все добре поймають, и Надя, и вси йихние друзья, все понимают – не жалуются.

– Цэ справди? Правда понимают? – слегка усмехнулась, поднимая свои черные брови, Оксана.

– Правда, правда. Все добре розумиють. Да! Ладно, хватит браниться, не из-за чего… Я так сама ничого и не розумию, шо ваше радио з Чернигова каже. Помню, як до нас ходили с Кленовки, с Украйны ребята в школу. Все учились в одном классе, до десятого все дружили. Никакой разницы не було. Многие переженились. Нинка, мать твоей Юльки, вышла за моего бывшего школьного ухажера. Через мостик ходили друг к другу. Вечер окончания школы справляли в Кленовке. А теперь до вашей Кленовки как до Луны – две таможни, погранзона, а самое главное – мова. Да, было время, а теперь… – Пожилая женщина вздохнула, а через некоторое время повернулась к невестке с благодушным выражением лица и спросила: – Оксана, так что вы будете брать? А то Алексей говорит, что не возьмет ничего, только банку томатов и баночку вишневого.

– Мамо, все берем. Правда, спасибо большое и тебе, и твоей племяннице Галине – у вас все очень вкусно. Вы просто замечательно готовите! Правда, надо у вас поучиться, как банки закручивать.

– Как закручивать? Берешь и закручиваешь. А сало будете?

– И сало возьмем, и яйца, и сушку, и все банки… Все-все возьмем, все, сколько дашь. Так, Федя, откладывай… Видкладай кныжку, помогай батьке все, что бабушка даст, упаковуваты у машину.

– И сало хай возьмуть, и яйки, та консэрвы… – улыбаясь, сказала Надежда. Она незаметно вошла в калитку с сумкой, загруженной продуктами.

– Ты прям как ФСБ! – резко повернулась Оксана к старшей невестке. – Так непомитно зайшла, справди як ФСБ! – слегка улыбнувшись, пояснила Оксана. – А ты Максимку не бачила?

– Прямо как отдел снабжения. – Надежда поставила полную сумку с продуктами на лавку. – И Максима вашего бачила издали. Я с другой стороны шла. Он побежал навстречу Глебу с детьми.

– Надия, навищо ты набрала стилькы йижи?

– Moze, pani Oksana bedzie mowic po polsku? Polski powinien byc blizszy Pani Oksanie niz… niz sztucznosci. Sztucznosc komunikacji miedzy krewnymi. A moze, nadal bedzie znieksztalcac rosyjski?

– Чего?.. – удивленно воскликнула Оксана.

– А то, что общаться нужно нормально, а не выпячивать свои языковые и прочие особенности. А еда нужна каждый день, Оксана Владимировна, это физиология.

– Рrzepraszam! Tak, zapomnialem, ze moim krewnym jest profesjonalny lingwista. Ладно уж… Wszystko bedzie dobrze! – опустив голову, ответила младшая невестка.

– Ох уж эти невестки, ох как зашипели, запшикали. Зашипели прямо как… – сказала, вставая, Ольга Петровна и пошла в дом.

***

За обедом, когда накормленные дети играли во дворе, а умиротворенные взрослые после сытного борща ели второе, которое приготовила Надежда, старший сын Ольги Петровны начал разговор о том, что хочет вложить большие средства в новое производство. Он начал рассказывать о своей давней мечте, восстановить и расширить станкостроительное производство в соседнем райцентре. В 86-м году его бывший научный руководитель занимался эвакуацией станкозавода из Новошатска после Чернобыльской катастрофы. К началу нулевых новошатский завод по производству деревообрабатывающих станков прекратил свое существование, разорившись в девяностые годы.

– Анатолий Андреевич, мой научный, узнав о моей идее, несмотря на свой преклонный возраст, согласился съездить со мной и в областной центр, и в наши края, в Новошатск. Он в свое время хорошо знал тот разворованный завод, который строил в начале пятидесятых. Обещал договориться со знакомыми банкирами насчет получения кредитов под низкие проценты, обещал побеседовать с местным начальством. Все-таки это самая главная отрасль в машиностроении – производство такого оборудования, – объяснял Глеб, вытирая рушником губы.

– А какая такая самая главная отрасль? – подняла вверх свои черные брови Оксана.

– А это строительство машин, которые производят другие машины, дорогая Оксана Владимировна. Без этого любое нормальное государство ничего не стоит. Ни наше, ни… ваше… – улыбнулся ей Глеб.

– Это?.. – непонятливо переспросила Оксана.

– Это станкостроение. Кстати, и в России, и на Украине станкостроительная отрасль машиностроения в прошлые десятилетия была очень хорошо развита.

– Не «на», а «в»! – поправила Оксана.