Моё нытьё к успеху не приводит. Света отметает мои поползновения твёрдо сжатыми губками и глупой отмазкой:

— Это мамина книга, она не разрешает никому читать.

— Мамина?!

Всё! Больше нет сил! Меня скручивает от смеха, падаю на пол, стучу руками и ногами.

— Ы-ы-ы… а-а-а… мамина книга… а-в-в-а-о-у… не позволяет читать… ой, не могу.

Света стоит и хмуро наблюдает за моей истерикой:

— Не понимаю, над чем ты ржёшь?

— А-а-а… ты читала? — с трудом давлю очередной приступ, гляжу внимательно и с глумливым любопытством.

— Нет, — и отвечает неуверенно, и отводит взор в сторону.

— А я успел заглянуть, — блудливо и мелко хихикаю. — То ещё чтиво.

— Не ври, — краска стыда никак не хочет покидать девичьего личика, но Света мужественно пытается удержать ситуацию под контролем. — Ты только название прочитал, не заметила, чтобы ты её открывал.

— Вот именно! — ликую. — Вот именно, что не заметила! А я такие удачные строки увидел, — и добавляю почти с садистким наслаждением: — Она ж на этой странице открыта была. Видать, любимое место… ы-ы-ы… ща, дай вспомню…

— Лучше забудь, — сосредоточенно желает Света.

— Как такое забудешь?! Это вошло в память моего сердца! Навсегда, Света! — я так и не смог встать, поэтому весь диалог веду лёжа. — Как мне это забыть!!! А-а-а…

Девушка кусает губы и отступает под моей угрожающей декламацией. Она вообще-то права, ничего не успел прочесть. Только зачем? Я и так знаю, что они все пишут!

Его огромный пульсирующий жезл любви погрузился в пылающее лоно, вызвав у Сесилии сладкий протяжный стон. Крутые бёдра страстно выгнулись навстречу. Жадные мужские ладони плотно заполнились тугими бидонами грудей.

— С тобой всё в порядке, любовь моя? — нежно прошептал её верный рыцарь.

— Кха-кха, о да, только в горле першит…

— Ой, не могу-у-у… ы-ы-ы… в горле… першит… могучий ствол любви…

— Ты всё врёшь, там нет никакой Сесилии! — взвизгивает Света с радостным облегчением.

— А ты откуда знаешь? Ты ж говоришь — не читала, — мгновенно подсекаю, как глупую рыбку.

Водружаю себя на четвереньки, на ноги подниматься не рискую.

— Ща всё сделаю по рецепту, — бормочу, неуверенно подползая к отступающей девушке. — Поймаю, искусаю, облобызаю, а потом вонзю… нет, вонзаю, а нет, погружу свой жезл жгучей любви в твоё жаркое лоно… р-р-р-ы-а-в!

Светланка взвизгивает и отпрыгивает. Страстно рыча и роняя слюни, преследую.

— Куда же ты, Сесилия? От своего верного рыцаря!

Девушка обегает меня — это нетрудно — и унизительно толкает ножкой в корму. Валюсь на пол, снова встаю. Бросаюсь и промахиваюсь. Светка с визгом отскакивает.

Короче, классно повеселились.

10 июля, пятница, время 16:30.

Синегорск, квартира Машохо.

— Почему ты не рассказал сразу?

Света непривычно сжимает губы. Ей не идёт, я так считаю.

— Свет, скажи честно. Ты эти месяцы была счастлива? — сижу на полу, Света рядом на диване, сомкнув колени.

— Допустим, — слегка смягчается.

— Вот тебе и ответ. Я думал, сразу сказать или позже. Выложил бы сразу, не было бы у тебя этих счастливых месяцев.

Признался несколько минут назад, почему на самом деле не могу взять её в Березняки. И первый раз вижу, как она слегка бледнеет. М-да, взрослая жизнь — она такая.

— Женишься на ней?

— Нет, — на обвиняющий взгляд поясняю: — Алиска от меня хоть пятерых родит, но замуж не пойдёт.

Света расширяет глаза. Не будь разговор таким тяжёлым, поусмехался бы. Да, такова Алиса: дать дам, а замуж не пойду.

— Она бы пошла с радостью. Но знаешь… есть такие люди, с мощной корневой системой. Не оторвёшь от родного места. Алиса была бы абсолютно счастлива, если бы я женился на ней и остался жить в Березняках, в доме бабушки. Бабушка Серафима сама тут же поселилась бы на седьмом небе, — ненадолго останавливаюсь, давая время усвоить. — Дружу с Алисой с восьми лет. И только сейчас понимаю смысл бабушкиных взглядов на нас. Ей тоже этого хотелось. Она с каждым годом не молодеет, ей страшно хочется иметь детей в доме.

Света молчит. Расшифровать её молчание невозможно. Женщины для мужчин часто абсолютно загадочны.

— Алиса не только в город за мной не поедет, она даже в соседнее село не сдвинется.

— А ты в Березняках жить не хочешь? — спрашивает с пугающей безэмоциональностью.

— Березняки — это место, где я счастлив. Природа великолепна, целая рота друзей…

— Алиса под боком… — так же безэмоционально продолжает за меня.

— Вот только жить постоянно я там не могу. Это как любимое место у человека. Не знаю, какая-нибудь беседка в саду, тихий уголок на речке для рыбалки. Там хорошо и здорово, только всю жизнь там провести невозможно. Ну, мне… Оно уютное, но тесное. Я туда целиком не влезаю.