Неподдельное недоумение проявляется на лице Киры.

— Спрашиваю: «А почему не сразу?» Дело в том, что густой очереди не наблюдается, пыль столбом от жаркой работы не стоит. Что мешает? Мне отвечают с досадой: «Ты будешь нас работать учить? Иди отсюда!»

Если подумать объективно, то на самом деле смысл в этом есть. Копят заказы несколько дней, затем все кучей выполняют. Только вот я проверял эту версию. Приходил затем во вторник, и мне назначили днём выдачи пятницу, а не четверг. То есть это не экономия ресурсов техники, которую лучше включать ради какого-то заметного объёма работы, а не пары документов. Это не объяснимая никакими производственными потребностями бюрократическая тягомотина.

Так прямо всё и объясняю.

— Стиль работы предприятия напоминает либо поведение жуткого флегматика с медленными реакциями, либо переборщившего с веществами и алкоголем человека. Всё делается с задержкой, как у ленивца.

— Но на качестве это не должно сказываться, — Кира подталкивает к другим доводам.

Они у меня есть:

— На качестве могут сказаться другие факторы. Можете сами посмотреть, какие зарплаты предлагаются на разных должностях в РКК. Сварщики, водители, электрики, инженеры-проектировщики, конструкторы, разработчики: всем предлагается зарплата семьдесят — восемьдесят тысяч в месяц. Инженеры на уровне начальников групп и отделов получают больше, примерно сто тысяч. Но, как правило, это кандидаты или даже доктора технических наук. При этом совсем молодые ребята в IT-сфере получают в два-три раза больше.

Подумав, добавляю:

— Лично мне зарплата в восемьдесят тысяч не кажется мизерной. Меня бы она устроила, я так думаю. Но когда нет разницы между водителем и кандидатом технических наук, или хотя бы просто выпускником Бауманки, то что-то в этом глубоко неправильно.

Кира довольно кивает, лёгкий намёк на недоработку правительства есть. Однако у меня найдутся шпильки и в обратном направлении. Если Кира не изменит планы на ходу, и соответствующая тема всплывёт.

— Осенью собираются запустить Луну-26. Как вы думаете, Виктор, удачной на этот раз получится миссия или нет?

Вот и тема подоспевает.

— Нет. Вероятнее всего, этот полёт тоже окажется неудачным. Спрогнозирую примерно так: вероятность успеха — не более десяти процентов. Оставшееся разделю так: тридцать — это вероятность того, что «Луна-26» не долетит или не сможет сесть, шестьдесят — вероятность аварии при посадке.

— Почему вы так скептически относитесь к проекту?

— У нас слишком много людей сочувствует американцам, считают их достойными лидерами в космонавтике. И вдруг мы объявляем, что начинаем с ними конкурировать. «Ах так!» — восклицает какой-нибудь электронщик и, условно говоря, впаивает диод обратной стороной. Или кодер делает хитренькую закладку в программе управления каким-нибудь блоком. Незаметно навредить всегда можно, и никто после не докажет, что баг допущен намеренно. Ошибка всегда возможна.

— Думаю, Виктор, вы преувеличиваете, — скепсиса на лице Киры столько, что того и гляди косметика потечёт.

— А если кто-нибудь сбоку предложит толстую пачку денег, то прокатит на ура. У нас же сейчас мода на успешность любой ценой.

Скепсис медленно, но неуклонно исчезает:

— Судя по твоим словам, у российской космонавтики нет перспектив?

— Пока мы плетёмся в хвосте у НАСА, их и не может быть. Нам надо вернуть свою законную роль лидера в освоении космоса. Предупреждаю все вопросы: нам никто не может помешать. Для этого нам нужно только одно — собственное желание, кураж и драйв. У меня сильные подозрения, что весь мир ждёт, когда мы перестанем валять дурака и всерьёз начнём выходить в большой Космос.

— Все? — Кира настораживается. — И американцы?

— Они знают, что мы можем это сделать, и очень этого боятся.

— А когда серьёзно выйдем в космос, то обнаружим там Илона Маска, — насмешливо комментирует Кира мою уверенность.

— Или сагу о великом Илоне Маске в виде голливудского блокбастера, — злобой и глубиной насмешки перекрываю замечание Киры многократно.

Вечер во дворе.

Ерохины пялятся в смартфон ещё некоторое время. Их потрясает масштаб категорий, которыми запросто оперирует их одноклассник и друг детства.

— Поэтому я вам и говорю: будьте наготове, в положении низкого старта. Тренируйте тело, мозги, учитесь всему подряд. Года через три-четыре мне понадобятся десятки, сотни и тысячи надёжных людей. Любых специальностей, от водителей и сантехников до конструкторов и лётчиков. Главное, чтобы каждый в своём деле был виртуозом.

Нехотя расходимся по домам. Друзьям не хочется со мной расставаться, я с Киром не рвусь домой. Там полный бедлам из-за новорожденной Милены. Вероника вся в восторженных хлопотах вокруг неё, так что Киру приходится преодолевать очередной рубеж на дороге взросления. Теперь не он самый младший и самый любимый. Испытываю лёгкий укол злорадства. Нет, никто не перестал его любить, но солнце всеобщей любви над ним теперь не в зените.

С РКК «Энергией» поступил так, как рекомендовала Юна. Размен ударами. И как она настоятельно советовала, мой хук на порядок мощнее. Для равновесия. Кто я и кто корпорация. Хоть и позже ударил, но в сознании публики отложится не момент атаки, а то время, когда она узнала и увидела. Моё нападение на РКК все увидели вчера и сегодня, а о наветах на меня с её стороны когда ещё узнают.

Самое главное в том, что когда мне припомнят ту характеристику и мутную историю со срывом госзаказа, я всегда могу обвинить их в попытке отомстить этой неуклюжей клеветой. Может всплыть временное несоответствие? Скажу, что ещё в период практики высказывал критику в особо циничной форме. Не зря же мне написали: «пререкался с начальством». Или признаете, что оболгали меня в той характеристике, а на самом деле я был пай-мальчиком? Допустим. Но кто тогда поставил госзаказ на грань срыва?