— Вот здесь я и живу, — Кира побрякивает ключами, замок дисциплинированно шуршит, дверь открывается.

— Поставь на задвижку…

Ага, щаз-з-з! Кира, переступив ногами, сгибает правую в колене, намереваясь скинуть туфельку. Не успевает. Прихожая у неё длинная и просторная, шкафы начинаются дальше, так что прижать её к стенке очень удобно.

С наслаждением — почти на холостом ходу разум отмечает его примитивную животность — вминаюсь углами и уступами своего тела в мягкие выпуклости и вогнутости девушки. Правой рукой поддерживаю приподнявшееся бедро. Уже под юбкой за пределами чулка. Левой притискиваю талию. Никакого стеснения не ощущаю, главный выступ моего тела — точка наибольшего давления.

— О-о-х! — Кира слегка удивляется напору и отворачивает лицо.

Поцелуй приходится в шею, ниже скулы. Левая рука оставляет талию и перемещается к более соблазнительным местам. Примяв грудь, ищу возможность и нахожу. Сдёргиваю лямку. При неснятой ещё курточке наряд девушки становится развратно беспорядочным.

— Погоди… — Кира твёрдо упирается в мою грудь обеими ладошками.

Отлипать не собираюсь, смотрю вопросительно: что? Чего годить? Ты чертовски привлекательна, я не хуже, зачем тянуть?

— Сначала душ, потом всё остальное.

Девушка окончательно обезоруживает меня, легонько чмокнув в щёку. Высвобождается из моих рук и, скользнув ноготком по груди, вдруг заявляет:

— Ты не девственник, это точно.

Окончательно покидает меня и, сбросив туфельки на ходу, исчезает за дверью дальше по коридору.

«Ты тоже не девственница. И как минимум двое парней у тебя было. Один — девственник, второй — нет, раз ты можешь сравнивать», — лениво выдаёт искин, слегка пришедший в себя.

Блинский блин! Недопустимая потеря темпа… разочарованно прохожу в квартирку. Навскидку, пока всю не осмотрел, не меньше ста метров площади. Средненькая норма элитно столичного жителя, ха-ха. Сориентировавшись, прохожу на кухню.

На кухне разобраться с обстановкой не успеваю. Задвинутый в дальний угол гарнитура электрочайник нахожу. С подозрением снимаю с него тонкий слой пыли. Растворимый кофе где? Обнаружив кофемолку, понимаю, что с плебейским напитком в этом доме не дружат…

— Иди в душ, — возникшая на пороге Кира прерывает мои изыскания.

Вид девушка приняла уютный и домашний, но отнюдь не вдохновляющий мужской энтузиазм. Ни шпилек, ни чулок, ни косметики, ни продуманных нарядов. Махровый халат чуть не до пят и домашние тапочки. Романтическое свидание вдруг превращается в тыкву, то есть в какие-то семейные посиделки.

«Это фиаско, братан», — почему-то насмешливым голосом Димона Ерохина заявляет мне мой родной искин. И о многом говорит само включение головы.

— Душ не хочу, понадобится — дома приму. Кофе давай.

— Не хочешь в душ? — под собственное удивление Кира берётся за кофемолку.

— А что я там не видел?

«Дурака в зеркале?» — отвечает взглядом девушка. «Тоже видел», — таким же образом транслирую ответ.

Через десять минут передо мной стоит чашка с пахучим напитком. Ничего не добавляю, наслаждаюсь ароматным жаром.

— Ты всё-таки странный, — Кира гипнотизирует меня пристальным взором.

— Все говорят о тонкостях женской психологии и прочее тру-ля-ля, — решаю объяснить всё прямо и грубо, — только мужская намного более хрупкая при кажущейся брутальности. Сломать мужскую мотивацию легче лёгкого. Если знать как. Или случайно.

Немного поразмыслив, бью в лоб. Недосказанностей лучше избегать:

— Как только что ты сделала. Намеренно или нет, тебе виднее. Но сегодня у нас ничего не выйдет.

— Что такого я сделала? — удивляется искренне.

— Забыла истоки? — выдаю предположение после очередного глотка. — Любая деревенская девка со своим глупым хихиканьем действует с парнями намного точнее.

Слова «чем ты» гуманно опускаю.

— Либо ты — деревенский увалень и не знаешь, как вести себя со столичными девушками.

— Либо так, — соглашаюсь с удивившей Киру лёгкостью.

— Ладно, пора мне. Спасибо за вечер. Было интересно, очень приятно, — особенно в некоторых моментах, это я взглядом добавляю, — и познавательно во многих смыслах.

На прощание всё-таки обмениваемся поцелуями. Не сразу закрывает дверь, провожая меня до сих пор изумлённым взглядом до лифта.

И последний штрих.

— Что-то ты быстро уходишь, — консьержка смотрит хитренько, чуть ли не подмигивает.

— Ах, Анфиса Егоровна! Всё хорошее так быстро кончается!