Господи, как это все сложно. Как вообще проводят первую брачную ночь? Что делать, о чем говорить? Говорят, больно бывает. Да Джулиан в обморок упадет, немедленно раздался голос Второй Сьюзан, и Первая поспешно села в постели. Нельзя давать столько свободы своему второму "Я". Небось, пижама в полоску тоже ее рук дело.

Сью застонала, но тихо. Сейчас очень пригодилась бы фляжка Майкла Беннета. Чайная ложечка бренди - и ни мигрени, ни бессонницы. Интересно, а у него есть кто-нибудь? Хотя вряд ли. Кому охота ждать, пока он набегается с масаями.

Губы у Сью снова загорелись при воспоминании о Майкле, и ссадина в углу рта напомнила о себе. Дикий кот! Кровь текла... Кровь.

Это ее голос пел темную песню в глубине тела Сью. Это кровь закипала в жилах, кровь бурлила и не давала уснуть, кровь учащала пульс. Кровь хотела жить. Кровь звала кровь. Тело жаждало ласки, любви, страсти, а маленькая дурочка Сью не знала, что ей делать. Темная волна накрывала ее с головой, она металась из стороны в сторону и даже не знала вопроса, на который уже хотела получить ответ.

Девственница в худшем смысле этого слова! Старая дева! Не потому, что ей двадцать три, а потому, что у нее, кажется, никогда ничего не выйдет. Если, конечно, Джулиан не осмелеет.

В эту ночь шторм во сне Сью был особенно зверским, а пожар особенно страшным. Ни одному принцу в нем было не выжить. Поэтому этой ночью она сама кинулась в воду и с тоской провожала взглядом белый корабль, проносящийся над ней, пока она погружалась в темные, темные воды сна...

***

Наутро Сью была бледной и немного вялой, есть отказалась, выпила сока и сжевала один тонюсенький тост, но по дороге в музей повеселела. Вивиан внимательно наблюдала за ней и окончательно успокоилась, когда они вошли внутрь громадного серого здания, больше похожего на бункер.

Здесь относительно спокойным оставался лишь сэр Эгберт. Аделина Уимзи квохтала в точности как курица, снесшая яйцо, Джулиан истерически метался от витрины к витрине, почти не слушая экскурсовода, а Вивиан, Фатима и Сью любовались радужными огнями, льющимися на них с каждого стенда.

Алмазы здесь были выставлены в своем природном виде, но, чтобы посетители имели представление о том, какими они могли бы стать, их огранили и подсветили с одного конца. Впечатление было потрясающее. Невзрачные мутноватые камешки вдруг брызгали яркой радугой, приковывали к себе взгляд.

Сью зачарованно вздохнула.

– Как же красиво!

Джулиан откликнулся:

– Интересно, сколько это все стоит.

– Наверное, не меньше миллиона...

Экскурсовод снисходительно посмотрел на наивных туристов и скромно заметил:

– Общая стоимость коллекции около трехсот миллионов фунтов стерлингов. Разумеется, весьма приблизительно. Дороже всего здесь цветные бриллианты, сапфиры и изумруды.

Джулиан издал стон:

– Триста миллионов! Сью, дорогая, вы слышите?

И тут Сью прорвало. Видимо, близость алмазов и Фатимы напомнила ей о Шехерезаде и арабских сказках, потому что Сью Йорк заявила вдруг, не моргнув глазом:

– У нас тоже есть фамильный бриллиант. Его привезли еще из крестовых походов, и с тех пор он передается в семье Йорков от дочери к дочери. Это свадебный подарок.

Вивиан с изумлением взглянула на девушку, а сэр Эгберт, тоже не моргнув глазом, подтвердил:

– Точно. Я слышал об этой традиции.

Джулиан посмотрел на Сью с необыкновенно теплым чувством, но в этот момент Аделина Уимзи с сомнением протянула:

– Да, но я прекрасно помню свадьбу Герти Берфорд, никакого бриллианта на ней не было...

Неожиданно раздался голос Вивиан:

– Гертруда вышла замуж за Йорка, а в предании говорится о ДОЧЕРИ Йорков, рожденной от дочери Йорков. Сьюзан - дочь сестры мужа Гертруды!

Аделина захлопала ресницами, потому что осилить всю эту информацию разом было довольно трудно. Сью благодарно вздохнула, Вивиан чуть заметно подмигнула ей, сэр Эгберт крякнул...

И вдруг витрина с алмазами понеслась на Сью со страшной скоростью. Она услышала, как где-то вдали завопил Джулиан, называя ее "Сьюзан, любимая", как ахнула Вивиан - а потом наступила темнота.

Очнулась она уже на свежем воздухе. Вивиан брызгала ей в лицо минеральной водой, сэр Эгберт обмахивал сложенной газетой, Фатима растирала ей руки, а один из охранников держал над ними всеми большой белый зонт. За пределами зонта носился и причитал Джулиан.

– Сью, дорогая, как ты?

– Что это было, Ви? Я ничего не помню.

– У тебя был обморок.

– Дитя, это все потому, что вы ничего не едите на завтрак и пренебрегаете обедами. Не говоря уж о горячительных напитках, равнодушие к которым должно быть приравнено к преступлению, особенно во время круизов. Фу, бледная, зеленая, кошмар! Как же вы собираетесь блистать на балу у капитана?