— Эм-м-м… — я отмер, реагируя на положение частей агрегата. — В такую позицию узлы нельзя выстраивать, это ничего не даст. Часть узлов на уменьшение потока силы работает, часть — на увеличение, часть — на фокусирование, часть — на расфокусирование и так далее.

— Жаль, если бы их сначала сфокусировать, а потом кратно увеличить и лишь после расфокусировать на площадь, можно было бы попробовать мою способность масштабировать и повторить… — она запнулась, подбирая слова, — … повторить былую мощность.

Идея была более чем здравая. А ведь до этого я собирался задействовать кое-что или кое-кого другого, но если объединить силы… То это будет что-то с чем-то. И резню устраивать не придётся.

— Только нам воздействие нужно мирное, — вклинился я, чем заслужил удивлённый взгляд двух магичек. — Что? Если можно усыпить легионы и выкачать из них магию для возврата владельцам, то зачем вырезать почти пятьдесят тысяч человек?

Агафья чуть ли не пальцем у виска крутила, а Ольга напротив взглянула на меня уважительно. Она видела, что я и пальцем не тронул легион Альба, поэтому более адекватно восприняла предложение.

— Я не хочу стать сумасшедшим магом, который уничтожит полсотни тысяч человек ради мести, даже если они сами пришли на порог его дома. Я видел, как Восьмая и Одиннадцатый вырезали целые миры и пантеоны молодых богов. Я не хочу стать таким же. Если есть возможность этого избежать, я попробую.

— Они в долине поместятся, — рассуждала вслух Ольга, вспоминая видения о разрушении Обители. — Но растяну ли я на такую площадь приказ… Вопрос.

— Я постараюсь договориться с помощницей для тебя.

— Вы — сумасшедшие, но здравое звено в ваших словах есть. Попробую разобраться, — вздохнула вампирша. — Ольгу мне оставь для экспериментов, а сам не стой над душой.

Когда я уходил, то слышал, как ворчит Агафья, возмущаясь, что артефакторика — творческий процесс, который требует времени.

Ольга же со свойственным ей спокойствием ответила:

— Либо получится, и выйдет гениальное творение, либо не получится, и придётся устраивать резню. Но лучше бы, чтоб получилось. Отбиваться от дюжины легче, чем от полсотни тысяч разом. Да и хоронить потом накладно.

Пока магички объединились в решении одной задачи, мне предстояло решить несколько других. И первой из них были переговоры с заточённой душой, прихваченной из дома.

Что ни говори, а Эквадо Тортугас был гениальным в своей отвратительности творцом. Одно из его творений я и прихватил с собой. Для того, чтобы пообщаться с бриллиантом в коллекции Эквадо, пришлось вновь подниматься в Башню. На этот раз на седьмой уровень. Именно там находились лаборатории для знакомства с душами.

Башня была в гораздо лучшем состоянии. Если в Цитадели порядок поддерживался силами самих корвусов, то обитателей Башни было гораздо меньше, потому порядок здесь наводила магия, а именно артефакты аспидов. Здесь не было лишней пылинки или паутинки, воздух благоухал горной свежестью, и даже светильники срабатывали лишь при приближении посетителя.

На меня нахлынула ностальгия. Я обожал Башню за её атмосферу. Казалось, здесь было всё, что душе угодно. Она выполняла любые желания уставших магов. Но этим же чаще всего она и развращала. Это было одно из неявных испытаний, которое многие из вчерашних корвусов не проходили.

Дайте мужчине секс после воздержания, дайте ему вдосталь еды после голода и алкоголя после вынужденной трезвости. Дайте праздности после ежедневного труда и тогда увидите, что большинство захочет купаться в роскоши и наслаждаться достигнутыми результатами, а не ущемлять душу и тело ради дальнейшего развития и возвышения.

Я любил Башню, но пользоваться её дарами нужно было в меру. Благодаря вывертам пространства здесь находилось столько уголков на каждом этаже, что можно было блуждать сотни, а то и тысячи лет. Но одно оставалось неизменным, в ней всегда можно было найти то, что ищешь.

Лабораторию для общения с душами я нашёл именно так.

За каменной дверью, что отворилась при моём приближении, на полу всё так же светились выбитые в чёрном неизвестном минерале руны. Осторожно ступая между письменами, я вставил макр с душой аколарии из рода Леон-Марино и приготовился ждать.

Сперва руны на камне произвольно подсвечивались, подбирая последовательность для вскрытия ловушки. На это артефакту понадобилось минут пятнадцать. Ожидание завершилось, когда ближайший круг рун засветился полностью, сигнализируя о скором появлении собеседницы.