Инициатива этой встречи исходила от Тани. К июню дача Миши превратилась в постоянную резиденцию клуба «Сабспейс». Открываться было нельзя, в Питере вся движуха кончилась в середине апреля, и всем хотелось встречаться своей тусовкой. А когда у всех стало меньше работы, а на улице начало теплеть, Таня предложила девичник. Собрались они не сразу — то одна не могла, то вторая, то не удавалось договориться с нянями, но к середине июня, наконец, все разрулили.

Беременной Ирине отвели почетное место в гамаке, остальные расположились на пледе под яблоней с лимонадом, печеньками и черешней.

Лори, взявшая на себя роль ведущей игры, достала самодельные карточки.

– Дамы, — таинственным голосом начала она, — каждая из вас сейчас вытянет карту и расскажет о том, что на ней написано. Кто первый?

– Давай я, — сказала Ирина. — Я на четвертом месяце, мне уже ничего не страшно.

– Держи.

Протянув ей колоду, Лори очень довольно улыбнулась, явно предвкушая удовольствие от откровенного обмена историями.

Таня с громким хлюпаньем, призванным обозначить нетерпение, всосала лимонад через трубочку, и все засмеялись.

– Омг. Самый яркий сексуальный опыт месяца. Хм…

Ирина мгновенно отвела глаза, и все подались вперед, чувствуя неподдельное смущение.

– Ррр-рассказывай, — нетерпеливо поторопила Лиза и засунула в рот черешню, не отрывая взгляда от Ирины.

– Ну, в общем… мы решили оторваться, пока у меня пузо не выросло и накупили воска. Тимофей наотрез отказался меня пороть, как узнал, жестко трахать тоже боится. А это мы еще не пробовали, так что…

– Понравилось? — с интересом спросила Марго.

– Да. Очень. Особенно тут.

Ирина провела ладонью между ног и мечтательно вздохнула.

– Глаза завязывали? — уточнила Лори.

– Ага. Мы этого почти никогда не делаем, даже не знала, что будет такой эффект. Но я чувствовала себя словно в невесомости, — понизив голос до шепота, призналась Ирина, откидываясь на гамак и слегка покачиваясь.

– Класс, — оценила Лори. Таня мечтательно вздохнула, Лиза задумчиво улыбнулась, явно пребывая в каких-то своих фантазиях.

– Марго? — спросила Лори через несколько секунд, и предложила колоду ей.

Марго кивнула, улыбнулась и взяла карту.

– О чем мне неловко просить своего парня. Ничего себе, — смущенно засмеялась она. — Я даже не знаю.

– Судя по лицу, знаешь, — медленно сказала Лиза, продолжая есть черешню.

Марго посмотрела на нее, и после длинной паузы с улыбкой заметила:

– До тебя ведь тоже дойдет очередь.

– Это да, — беззаботно согласилась Лиза, выплюнув косточку.

– Ладно. Мне неловко, когда Ник делает куни. Не то, что попросить — я скорее умру. А просто когда он проявляет инициативу и…

Лицо Лизы вытянулось.

– Черт! Мне тоже бывает неловко. Иди обниму, — сказала она.

– Вы странные. Я не с вами, — покачала головой Лори, оглядываясь так, словно хотела убежать. Таня снова засмеялась, запрокидывая голову.

– Что? Больше никто не стесняется? — удивленно спросила Лиза, отпуская Марго после настоящего крепкого объятия.

– Тим никогда не делает, — пожала плечами Ира. — Но я от него и не хочу. Для меня это переключение в верхнюю роль.

– А я хочу. Но Миша тоже не делает, — с внезапным огорчением в голосе сказала Таня.

– А ты ему говорила? — осторожно спросила Лори после паузы.

– Нет. Думаете, надо?

– Да! — сказали почти все хором, и Таня смущенно рассмеялась, пряча глаза.

– Давай, — сказала Лори и протянула Тане колоду, чувствуя, что она больше не хочет это обсуждать.

С готовностью схватив карту, Таня быстро прочитала ее и широко улыбнулась:

– Смешная ситуация, когда у вас все получилось не так.

– Ну-у-у? — с любопытством протянула Марго и тихо засмеялась. — Прости, вспомнила кое-о-чем.

– Не забудь рассказать потом, — ткнула в нее пальцем Ирина. — Таня?

– Ну, в общем, однажды мы пошли в лес гулять, а там такие молоденькие кустики, прутики, в общем — слово за слово, Мишка решил меня выпороть. Наломал прутиков, поставил к дереву и только начал — грибники топают, знакомые пенсионеры — тут живут, в поселке. Хорошо еще без детей. И прутики уже поздно прятать было. Они увидели, но вроде как не поняли, что происходит. Но смотрели на нас уже странно. Я отошла от дерева, стою и думаю — все, конец. К вечеру весь поселок будет знать, что мы извращенцы.