Ник долго смотрел на нее, ничего не говоря, но Марго не испытывала неловкости. Она давно привыкла к этой игре: верх имел полное право осмотреть ее, не заполняя паузу банальными любезностями. Ник сам решит, когда ему комфортно начать разговор.

Что еще Марго отлично умела — так это реагировать на еле заметные жесты. Она послушно, хоть и не спеша, стянула шелковый платок, открывая шею и зону декольте, затем начала расстегивать длинный шерстяной кардиган, когда он потребовал этого взглядом. Под ним было трикотажное платье длиной до колена с глубоким декольте, из которого выглядывал край кружевного корсета.

Глаза Ника выглядели ярче на солнце, но немного светлее и добрее. Заметив, каким довольным и теплым стало его лицо после изучения ее с ног до головы, Марго улыбнулась ему. Ник слегка повернул голову, чтобы осмотреть ее ноги, затянутые в черные чулки в сеточку и туфли на высоченном каблуке, а потом вернул взгляд к лицу:

– Дыши, — мягко сказал он, и только тогда она поняла, что все это время задерживала дыхание, почти не впуская воздух внутрь. Шумно выдохнув, Марго неловко улыбнулась:

– Я волнуюсь.

– Я вижу. Мне нравится, когда нижняя волнуется, но не до такой степени, малыш. Ну-ка иди сюда, — велел он, отстегивая свой ремень.

Марго закрыла глаза, когда Ник обнял ее, погладив по спине, уткнулась носом в его плечо:

– Спасибо.

– Не за что. И, если хочешь, мы можем начать с ванили, — сказал он, медленно отпуская ее. — Подумай об этом, пока мы едем.

Тронув автомобиль с места, Ник плавно вырулил со двора, а Марго все еще чувствовала тепло его рук на своем теле. Она улыбнулась и на несколько мгновений сосредоточила все внимание на своем дыхании, стараясь сделать его максимально ровным. Хочет ли она начать с ванили с Ником? Ответ однозначный.

– Можно тебя спросить, что с этой вечеринкой? — осведомилась она, изучая его из-под ресниц. Ник выглядел таким же, как и в прошлую пятницу — но немного другим. Более напряженным, это было видно по четко обозначенным скулам на его лице, по пальцам, чуть более необходимого сжатым на руле.

– Возможно, мы не идем на нее, — ответил он. — Там будет Тома.

– Серьезно? — не сдержалась Марго, изумленно раскрыв глаза. — С кем?

– Догадайся, — криво усмехнувшись, бросил Ник, и Марго поняла, что ее щеки заливает краска еще до того, как до головы дошел ответ.

– Ты спала с ним? — спросил Ник, глядя только на дорогу.

– Ну да, — ответила она, не видя смысла скрывать это. — Ты ведь про Артема?

– Да. И мне это неважно, если что, — быстро ответил он.

– Спасибо, что ты не ханжа, — серьезно сказала Марго.

Немного подумав, она не удержалась от следующего вопроса:

– А мы не идем на вечеринку из-за нее или из-за него?

– Однозначно из-за нее, — коротко ответил Ник.

Марго кивнула, привычным волевым усилием подавляя приступ любопытства. Она перевела взгляд на дорогу, Ник чуть прибавил громкости расслабляющей классической мелодии, которая играла по радио. Но когда она закончилась, он выкрутил громкость в ноль и начал говорить, сначала неохотно, но потом все быстрее и увереннее:

– Тома — маньяк. Я могу быть предвзят, потому что очень устал от нее, но в самом начале нашего с ней знакомства я был другим человеком. Меня привлекали несдержанные женщины, я принимал это за настоящую страсть. Мне нравилось, что она выплескивает свою ярость, в следующую минуту рыдает, потом так же внезапно успокаивается. Меня заводило, когда она дралась со мной. Она била посуду в клубе, закатывала сцены, однажды даже перерезала провода в клубе и призналась только после того, как мы с Максом две недели искали этого мнимого преступника и едва не поседели.

Марго снова забыла, как дышать, во все глаза глядя на Ника. Неожиданно длинная речь и его откровенность заставили ее замереть. Она воспринимала это как драгоценный дар и понимала, что он в любой момент может снова закрыться, от любого неверного движения — Ник не из тех, кто впускает внутрь каждого встречного. И точно не из тех, кто жалуется просто так.

– Это, должно быть, так тяжело, — сказала она, когда он замолчал.

Ник кивнул, дернул уголком рта и продолжил:

– Я тоже был хорош. Тома вела себя так в том числе потому, что я поощрял ее. Я сам не всегда контролировал себя… возможно, мне нравилось, что она такая эмоциональная, потому что на ее фоне я выглядел оплотом спокойствия.

– Никто не может всегда контролировать эмоции, — мягко сказала Марго. — Но то, о чем ты рассказываешь, как мне кажется, не просто несдержанность. И ты точно не мог сделать ничего такого, что сподвигло бы взрослого самостоятельного человека резать провода и бить посуду.

– Спасибо тебе, — ответил он, улыбнувшись. — Мы приехали.

Марго кивнула — она узнала двор. Как только Ник припарковал автомобиль, умудрившись втиснуться в какой-то невообразимо узкий проем между заколоченными воротами заброшенной стройки и отбойником, она повернулась к нему и с улыбкой сказала: