Шрифт:
– Тихо, — велел он одними губами, и она кивнула, прикусывая губу.
Между доминантами и Таней, между тем, завязался увлекательный диалог, смысл которого сводился к тому, что ей предлагали добровольно улечься на диван и заняться самоудовлетворением у всех на глазах. От чего стеснительная нижняя, разумеется, отказывалась.
После чего совершенно логично вышло, что у верхних нет иного выхода, как наказать ее. За удерживание сопротивляющейся кошечки на этот раз отвечал Ник, в то время как Дима невозмутимо распаковывал красивую и очень большую анальную пробку, а Ирина разогревала красивую попку легкой поркой под жалобное мяукание.
Таня попыталась дернуться, когда Дима подошел с пробкой, но Ник просто взял ее за горло и шепнул на ухо нечто такое, от чего она мигом обмякла, сдаваясь. Процедура «украшения» нижней в интимном месте стала маленьким праздником извращенного насилия: нижняя хныкала и дергалась, домы не спешили, наслаждаясь процессом принуждения с очень грязными ухмылками на лицах.
Все участники бесстыдно наслаждались — более всех, разумеется, громко стонущая в центре всеобщего внимания Таня.
Затем домы снова поменялись местами. У Димы в руках появилось что-то вроде длинной розги, которую он показал Тане с явной угрозой, указывая на место перед диваном. Опустившись на колени, нижняя послушно дождалась, пока Ник и Ирина сели перед ней и протянули руки, которые Таня начала вылизывать.
В тот момент, когда губы чужой нижней коснулись руки Ника, Марго поняла, что почти не дышит. Но тут же выровняла дыхание, овладевая собой.
Сессия продолжалось. Дима со свистом рассек воздух розгой за спиной, а потом легонько подхлестнул Таню, чтобы лизала усерднее.
Когда мужчины нагнули ее ниже, заставив целовать Нику ноги, Марго смущенно прикрыла глаза на пару мгновений — каким-то образом интимность этой обучающей сцены зашкалила даже для нее.
– Погладь себя, — прежним еле слышным шепотом приказал Тимофей на ухо. И она, немного поколебавшись, послушалась.
Ее собственное возбуждение, нараставшее по мере повышающегося напряжения сцены, погрузило ее в рассеянное состояние, где остались только звуки и ощущения: тихие шлепки розгой по ягодицам Тани и легкая боль от пальцев Тимофея, сжимавших ей соски, неразличимый шепот Ника, и болезненные стоны нижней, получавшей по жопе, а потом — все вместе, почти до оргазма.
– Кончай, — велел Тимофей, но Марго покачала головой. Она хотела побыть на краю в этой сцене, но не переходить за него.
– Получишь за это, — прошептал он, прикусив ей ухо.
– Да, мастер, — улыбнулась она, убирая руку от собственного клитора.
Ник и Дима тем временем подняли нижнюю с пола на диван, и стали жестко насиловать с помощью дилдо внушительного размера и маленького вибратора. А еще — собственных пальцев, которые они засовывали ей в рот, заставляя сосать, пока Ирина крепко держала ее руки и тихо отпускала какие-то комментарии — довольно грязные, судя по садисткой ухмылке на лице.
В тот момент, когда Таня начала издавать неконтролируемые стоны, Марго едва не кончила сама, без всякой стимуляции, но в последний момент взяла себя в руки усилием воли и заметила, что Тимофей тоже выравнивает дыхание, явно желая сохранить игровой настрой для собственных развлечений.
– Выходим, как только они закончат, — прошептал он ей на ухо. — Твоя одежда на террасе?
– Да, а что?
– Так… пригодится, — улыбнулся он, вынимая руки из-под ее топа.
Глава 23. Как будто мы изобрели секс.
Тома.
Такого чистого и странного счастья она, наверное, не испытывала за всю жизнь. Чистого — потому что впервые ей удавалось начать отношения с мужчиной без ссор, притирок и перепадов настроения. Они просто начали жить вместе так, словно всегда были вместе. А сексом занимались так, словно впервые открыли для себя этот источник удовольствия.
Но это счастье было очень странным. Тому не покидала мысль о том, что именно сейчас ей следует быть в депрессии, переживать крушение отношений с Ником. Она почти не успела осознать этот разрыв. Тем вечером, когда она проникла в клуб, Тома еще мысленно была парой Ника. А на следующее утро проснулась в объятиях Артема, в полной мере ощущая принадлежность новому мужчине.
Ей хотелось спросить у кого-нибудь, нормально ли это. Можно ли так вообще делать? И еще Томе казалось, что Ник будет презирать ее за это. Сколько она ни говорила себе, что ей все равно, убедить себя в этом не получалось. Потому что теперь выходило, что он был прав, не веря в ее чувства. И он был трижды прав, не относясь серьезно к ее просьбам о полной моногамии и взаимном доверии. Все, за то она бесилась на него, он делал правильно. Это с ней, возможно, было что-то не так.
Разве можно доверять женщине, которая за одну ночь влюбляется в нового мужчину? Можно ли тогда вообще доверять человеческим чувствам и следовать за ними?
Запутавшись в этих мыслях, Тома спешила выбросить их из головы и думать только об Артеме. Например, о том, что приготовить ему на ужин. Какой фильм из своих любимых показать ему первым. Что посмотреть из того, что нравилось ему. И, конечно, чему еще научить его будущей ночью.
Если бы кто-нибудь еще пару лет назад сказал ей, что она будет вводить в тему своего ванильного парня, Тома бы рассмеялась. Быть учительницей ей казалось совершенно не сексуально. Она хотела быть менее опытным партнером в паре. Трепетать при мысли о том, что может прийти в голову ее искушенного дома. Наслаждаться подчинением и расширением своих границ.