Который час?

Часовая стрелка застыла на цифре «12», а минутная слегка отклонилась вправо. Это означало лишь одно: чёрт уже вступил в свои законные права. Значит, отвечать таинственному незнакомцу не стоит. Захотелось посоветоваться с бабушкой.

Теперь, когда у папы появилась новая жена, Егор к бабушке не ездил. Бабушка и папа наговорили друг другу плохих слов и сильно поссорились. Мамина мама назвала папу Лёшу подлым предателем и изменщиком. Егор был с пожилой женщиной солидарен. Если бы он мог, то уехал бы к своей мудрой и справедливой родственнице насовсем и никогда бы в этот дом на окраине Карельского леса не возвращался.

Хотя, если честно, отца Егор любил даже сейчас. Умный не по годам мальчик понимал, что тот поступил плохо только из-за Катькиного коварства.

Сложно. Если бы Катька ушла от них, он стал бы самым счастливым ребёнком на свете. Но рыжая никуда не уходила.

Кто-то плакал. Егор снова прислушался. Сомнений не было, за стеной жалко и печально скулили, довольно громко хлюпая заложенным носом. Странно. Обычно соседняя комната пустовала. Отец с Катькой обитали на первом этаже. Оттуда по-прежнему доносились звуки работающего телевизора. Может быть, гости? Иногда в их дом приезжали незнакомые Егору люди, но никто допоздна не задерживался. Или это те, другие жители, в существование которых никто не верил?

Любопытство гнало Егора прочь из комнаты, но страх перед безжалостным чёртом был сильнее. Но что, если не шуметь? Если выбежать из спальни тихо-тихо, как юркая серенькая мышка? Все взрослые передвигаются по дому ночью, а чем Егор хуже? Ему уже десять лет. Главное, соблюдать правила. Мальчик решительно отвёл взгляд от пугавших его до дрожи в коленках злобных совиных глаз и опустил босые стопы на пол. Подошвы тут же похолодели.

А вдруг тот, кто живёт под кроватью, схватит его за худые икры своими корявыми когтистыми лапами? Ой! Егор резко подтянул ноги, ставшими от страха ледяными, под себя.

Позиция слабака. Так он вообще ничего не узнает. Трус! Мальчик разозлился.

– Трус, – выругался он вслух и слегка ударил себя по щеке ладошкой. Стало заметно легче. Так всегда делал папа, когда хотел выглядеть увереннее, и, оказалось, что кое-то целесообразное в этом странном жесте было.

Егорка отбросил одеяло и решительно выпрыгнул из тёплой постели, стараясь сразу же отбежать на безопасное расстояние. Тот, кто живёт под кроватью, никогда из-под неё не выползал и был опасен только на расстоянии вытянутой руки. Егор подозревал, что у загадочного существа просто нет ног.

Сыромятников-младший быстро преодолел расстояние от кровати до двери и уже через пару секунд оказался в тёмном коридоре. На секунду мальчик пожалел, что поторопился – кромешная тьма испугала его даже больше, чем возможное нападение подкроватного обитателя, но постепенно глаза к темноте привыкли. Через внушительных размеров щель под дверью соседней комнаты пробивал довольно яркий свет. Плач по ту сторону стал заметно тише, как будто тот, кто ревел, понемногу успокаивался. Зато теперь стало понятно, что не послышалось – плакала женщина. Или ребёнок?

Странно, что все лампы в коридоре погасли. Обычно по ночам на втором этаже было вполне светло и совсем не страшно. Наверное, короткое замыкание. Умный Егор слышал об этом физическом явлении от папы. Хорошо, что в комнатах электричество есть.

Мальчик прижал ладони к груди, чтобы собраться с духом, и толкнул дверь плечом. В лицо ударил столп ослепляющего света, и Егорка бессознательно зажмурился.

– Егор, почему ты не спишь? – обычно подчёркнуто слащавый Катькин голос прозвучал укоризненно. Говорила мачеха в нос – значит, плакала она?

– Не хочу и не сплю, – пробурчал Егорка сварливо и потёр ослеплённые глаза, – И где хочу, там и хожу, – добавил он на всякий случай, потихоньку привыкая к холодному искусственному освещению. Несколько секунд, и он уже мог ненавистную мачеху разглядеть. Та сидела на убранной атласным покрывалом кровати и рассматривала разбросанные по полу фотоснимки. Егор с ужасом узнал на старых фотографиях свою маму, – Отдай! – крикнул он нечеловеческим голосом и бросился на колени, – Ты их… порвать хотела?

– Нет, что ты, Егор? Я просто любовалась. Твоя мама – невероятно красивая женщина. И ты не неё очень похож, – Катька устало улыбнулась. Её веки заметно припухли, а нос слегка покраснел. Точно, ревела.

– Конечно, красивая, – подтвердил Егор с гордостью, – Красивее тебя, – он был рад поддеть новую папину жену хоть чем-то. Мальчик бережно собрал с пола все фотокарточки и поднялся.

– Да, красивее меня, – на Егоркино удивление, Катька не обиделась, – Таких красивых людей единицы. У тебя – её глаза, – последнюю фразу она произнесла с особой интонацией, отчего Егор с любопытством уставился в зеркало. Он никогда не задумывался о том, что цвет его глаз действительно был редким: зелёным. Но не просто зелёным, а жёлто-зелёным, с ярким изумрудным оттенком вокруг зрачка, – В твоих глазах смешались янтарь и изумруд, – продолжала мачеха с восхищением, – Почти у 80% людей глаза карие, как у меня и у твоего папы. У 6% населения глаза зелёные, но лишь единицы могут похвастаться такой красотой, как у тебя, – Катька грустно вздохнула, – Иди, Егор, спать. Не собиралась я фотографии твоей мамы портить.