Шрифт:
Но отец отреагировал с неожиданным участием.
– Смелее, Лидия, говори, чего ты хочешь?
И я решилась.
– Я бы хотела учиться, если вы не возражаете.
– Учиться? – в голосе было столько удивления, что я опять смутилась. Но отец вдруг продолжил. – И где бы ты хотела учиться?
– В Женской академии.
Этот ответ я продумала уже давно. Там обучали нескольким специальностям и исключительно женщин.
Смешанные учебные заведения только начинали появляться. И говорили, что в них царствуют далеко не скромные нравы. Это было не по мне.
– В Женской академии? – отец даже отвлёкся от жаркого и с любопытством посмотрел на меня. – И какую профессию ты хотела бы освоить?
– Кухарки или швеи, – быстро ответила я.
Предпочтительнее, конечно, поварской факультет, готовить мне нравилось больше, чем шить. И выходило у меня намного лучше. Но обучение там стоило дороже, поэтому я согласилась бы и на второй вариант.
– А почему ты не хочешь стать сестрой милосердия? Эта профессия сейчас очень востребована. Тебе будет несложно найти работу. К тому же ты помогаешь мне в лаборатории, и кое-какие знания у тебя уже есть. Ну и я мог бы тебя поднатаскать для поступления, – отец продолжал меня изумлять, так серьёзно он рассуждал о моём будущем.
– Правда? – на глазах у меня выступили слёзы, настолько невероятным казался этот разговор. – Спасибо, спасибо!
Я бы бросилась отцу на шею, если бы на не разделял широкий кухонный стол.
– Давай мы поступим так, – рассудил отец, прежде чем вновь вернуться к завтраку. – Завершим этот заказ, получим деньги и отложим их на твоё обучение. Ты можешь брать книги по медицине в моей библиотеке. И, если у меня не будет более важной работы, я займусь твоей подготовкой к вступительным экзаменам.
Я всё-таки всхлипнула, исключительно от счастья. Ещё бы – ведь прямо сейчас начинала сбываться моя мечта.
Отец не стал ждать слов благодарности. Он отодвинул пустую тарелку и поднялся из-за стола, показывая, что разговор окончен.
Я же осталась сидеть наедине со своим счастьем и мыслями о будущем. А ещё грязной посудой, которую мне предстояло вымыть.
Следующие дни я делила между кухней и библиотекой, где читала книги по медицине. Большая часть была мне совершенно непонятна. И я ждала, когда у отца появится свободное время, чтобы разъяснить мне эти моменты.
К сожалению, работы у него было по-прежнему много. Мы встречались только, когда я приносила ему еду, и во время ежедневных осмотров.
Каждое утро я спускалась в лабораторию, где магистр исследовал моё состояние и записывал показатели. Сначала он брал меня за запястье и считал пульс. Затем приставлял к груди расширенную на конце трубочку и слушал сердцебиение. Потом проделывал ту же манипуляцию с моим животом.
Наконец он решал, что отклонений нет, развитие эмбриона идёт, как надо, и отпускал меня до следующего утра.
Сначала я ждала, когда у магистра появится время на подготовку к экзаменам. А затем нашла медицинскую энциклопедию со схематическими картинками и описаниями.
И неожиданно увлеклась.
Нашла несколько разновидностей бюксов и теперь ни за что не спутала бы их с другой лабораторной посудой. Ещё узнала, что трубка, при помощи которой отец слушает моё сердцебиение и дыхание, называется стетоскоп.
В общем, за последующие дни я совершила множество открытий. И поняла, что отец был прав – из меня получится сестра милосердия. Всё это было ужасно интересно.
Глава 5
Время побежало быстрее. Теперь я покидала библиотеку лишь по необходимости. А однажды даже забыла приготовить обед. Магистр тогда очень осерчал и пригрозил, что лишит меня доступа, если продолжу манкировать своими обязанностями.
Наконец утром после очередного осмотра отец сообщил, что время пришло. Завтра явятся заказчики за своим эмбрионом. Он уже сформировался в достаточной степени и готов к пересадке в материнский организм.
Это известие наполнило меня ощущением скорой утраты. Впрочем, как и всегда. Каждый раз, когда магистр пересаживал эмбрион клиентке, мне казалось, что он забирает моего собственного малыша.
– Хорошо, отец, – отозвалась еле слышно, украдкой кладя ладонь на живот.
Весь день я с трудом могла сосредоточиться. Всё думала о малыше. Кто его родители, как сложится его жизнь, каким он вырастет. Разговаривала с ним.
И даже ночью мысли о нём меня не отпускали. Мне снилось что-то странное, зыбкое. Какие-то погони, попытки спрятаться, страх обнаружения. К утру осталось только сумрачно-тоскливое чувство безысходности. Словно во снах я искала выход, но так и не сумела его найти.