Первому лицу губернии стало об этом безобразии быстро известно и решено было принять соответствующие меры. Для порчи без всякого ограничения потребляемого алкоголя в рукотворное озеро были вылиты пять бочек дегтя. Народ это не остановило. Недобрым словом вспоминали местное начальство, но пили.

Посланы были пожарные, чтобы залить спирт водой, но они присоединились к пьющим землякам и скоро тоже лыка не вязали.

В озеро сумели добавить керосина – всё равно пили и посуду свою наполняли. Завтра то тоже день будет, тут и пригодится чайник со спиртом…

Пытались разбавит спирт нечистотами, но не получилось. Возниц дурно пахнущих бочек чуть в них и не утопили.

После «немки» организмы большинства вятчан были ещё слабы, так что валяющихся без памяти в окрестностях завода Зонова всё прибывало. Да и без закуси пили – где её возьмешь. Это тоже падению с ног многих мужиков и баб способствовало.

Видя, что дело плохо, в городе начали прекращать работу немногочисленные лавочки, законопослушные граждане закрывались на все запоры и сидели тихо, как мышки под веником. Наиболее боевитые брали в руки оружие и готовились защищать своё имущество.

Вычерпывали озеро сутки, вторые, третьи… Уже на следующий день после его появления к горожанам жители окрестных деревень присоединились, решили они тоже поучаствовать в неожиданном празднике.

По всему городу шатались пьяные, тут и там пели, и плясали. На второй день начали постреливать, затрещали выламываемые в магазинах двери, зазвенели стекла…

Солдаты запасного полка и пешей дружины перепились и стали не управляемы. У магазина Кардакова чуть ли не целый бой произошел между ними и отрядом дружинников Северного общества охотников. С той и другой стороны были не только раненые…

Ванька Воробьев про озеро спирта уже дома на Больше-Хлыновской узнал. Сестрицы ему рассказали. Откуда они прознали? Мужики какие-то чуть ли не бегом мимо дома терпимости пронеслись гремя пустыми ведрами. Они и сестер звали с собой, но те благоразумно отказались. Мужики те обещали вернуться, больно им сестры приглянулись – вышли дурищи в огород перед домом, не послушали распоряжения Ивана в комнатах за закрытыми ставнями сидеть. Придут или нет, а подготовиться к незваным гостям надо. Вятские долго запрягают, но потом быстро и куда попало ездят, правил не соблюдают. Тут ещё им спирт под хвост попал…

Иван Афанасьевич сейчас жил на рабочем месте, дома уже третий месяц не ночевал. Сначала болел, как потом оказалось пресловутой «немкой», занимал выделенную ему койку в губернской земской больнице. Большинство населения города по своему месту жительства хворали, а Ивана Афанасьевича коллеги в больнице разместили.

Когда поправился, то уже не только городовым врачом оказался, а ещё и сразу ординатором губернской земской больницы и её старшим врачом. Он то выкарабкался, а вот коллегам менее повезло. «Немка» много вакансий открыла и надо было их заполнять. Вот такая у Ивана Афанасьевича социальная мобильность получилась в профессиональном плане.

Сколько мог, сопротивлялся Иван Афанасьевич, но сверху надавили, о профессиональном и гражданском долге напомнили, о необходимости следовать заветам Гиппократа… Дал согласие Иван Афанасьевич – вот теперь на работе и жил. Прямо в приемном кабинете в амбулатории ему ширмой угол отгородили, кушетку там поставили, постельные принадлежности казенные он получил, полотенце, пижаму, халат больничный…

Почему не в кабинете старшего врача разместился, по занимаемой должности вроде и положено? Занят он был сейчас. Стол, кресло и прочую мебель из кабинета ещё в прошлом году вынесли и там кровати для больных разместили – не хватало коечной мощности губернской больницы для увеличившегося потока пациентов.

Койки с больными сейчас и в коридорах расставлены были, и в ординаторских, и в прочих помещениях. Психиатрическое отделение также пришлось перепрофилировать. Всех неизлечимых хроников из больницы выписали – кого родственникам вернули, кого добрые люди приютили за ежемесячное денежное вознаграждение. На освободившихся площадях опять же соматических больных в настоящее время размещали. То же самое сделали и с арестантским отделением – заключенные сейчас прямо в тюрьме как мухи выздоравливали.

До обеда Иван Афанасьевич как обычно прием приходящих больных провел, а к вечеру уже другие пациенты к нему валом повалили. Сами они все как один на ногах не стояли, алкоголем от них за пять метров разило. Доставляли их для получения медицинской помощи подобные же личности. Были они тоже пьяны-распьянёшеньки, но ещё как-то на ногах держались. Приносили они своих дружков, у порога на пол бросали и просили посмотреть доктора – жив или не жив упившийся бесплатным спиртом.

Иван Афанасьевич свой профессиональный долг выполнял, ещё дышащим посильную помощь оказывал, а кому-то он уже и не был нужен. Таких в морг не отправляли, отдавали сразу на руки их принёсшим. Вскрывать трупы всё равно было некому, да и диагноз тут был ясен.

Конец ознакомительного фрагмента.