— Заткнись! — ответил мой босс. — Не заставляй меня делать это реально.

— Я отказываюсь, мне нужно поддерживать репутацию. Я чёрный квотербек в обществе, возглавляемом белыми! Ты знаешь, что это значит?

— Нет, не знаю, что это значит. Я альбинос, разве не видишь? — снисходительно ответил О’, осматривая, как белая хлопковая жилетка с фиолетовыми полосками облегает торс капитана.

— Тебе следует изучить историю футбола.

— Мне нет никакого дела до истории футбола. Кармайкл, что ты думаешь?

— Брюки меня не убеждают. А что, если попробовать тёмные джинсовые брюки-карго?

— Они их никогда не носили, — подсказала я. В комнату вошёл Джесс, сел рядом со мной и тоже стал весело наслаждаться этой сценой.

— Тёмные джинсовые карго… — пробормотал О', подходя к длинной вешалке в поисках брюк.

— Они в нашем гардеробе, я схожу за ними, — сказала я, вставая и выходя из примерочной. К этому времени я двигалась по коридорам тренировочного центра Ravens с той же привычностью, с какой передвигалась по M&T. Я прошла мимо раздевалки для нападающих, едва взглянув на ребят на перерыве; ДжоДжо выбежал в коридор, как только увидел, что я прохожу мимо.

— Поллианна, ты не сфотографируешь Ламара в костюме студента? — Я хихикнула, продолжая свой путь. — Пожалуйста, сделай, мы можем быть благодарны тебе всю жизнь!

— Возможно, вы увидите его в такой одежде на огромном плакате здесь, в центре.

Я зашла в гардероб, взяла брюки-карго всех размеров, а затем вернулась в примерочную, где Ламар в нижнем белье крутился вокруг себя, продолжая жаловаться.

— Что случилось с Динамитом? — спросил мой босс.

— Раздевалка, — ответил Аполло.

— Поллианна, иди и посмотри, где он, и не возвращайся без него. Динамит нужен мне здесь и сейчас!

Я вручила Пенни брюки и направилась в раздевалку, обнаружив там лишь пару ассистентов, которые сказали мне, что Харди до сих пор в душе. Тогда я подошла к его шкафчику и села на скамейку Аполло, что стояла рядом.

«Он просто работа», — повторяла про себя почти как мантру.

«Он просто работа», — повторила опять, хотя знала, что это неправда. И стоило появиться Харди в халате, как получила этому подтверждение.

Заметив меня, он остановился.

— О’… О' сказал мне не возвращаться без тебя, — быстро объяснила я.

Харди улыбнулся, но не своей обычной весёлой улыбкой, а скорее злобным оскалом.

— Не трать время на оправдания, Пруденс, я прекрасно знаю, что ты здесь только для работы. Спустя три месяца мне всё предельно ясно, — ответил он.

Начав вытираться, он сел на скамью, потом остановился, и я увидела, как он закрыл глаза и вытянул шею.

— Устал?

Харди открыл глаза и улыбнулся мне по-настоящему, а не с разочарованным выражением лица, которое принимал, когда разговаривал со мной.

— Немного, но не физически. Держать голову сосредоточенной — это работа на полную катушку.

— Я тебя понимаю. Тоже пытаюсь сосредоточиться на работе.

— Значит, ты тоже устала?

Я улыбнулась и кивнула ему:

— Достаточно, но эта работа может открыть передо мной столько дверей, а о такой возможности я мечтала с самого детства.

— По крайней мере, насчёт желания стать дизайнером ты не солгала, — ответил он, и та лёгкая атмосфера, которой мы успели окутаться, испарилась. Харди продолжал указывать на то, чем я не гордилась, но он тем не менее посчитал момент правильным и упомянул.

— Расскажи я тебе правду о своей жизни, ты бы посмотрел на меня другими глазами, — сказала в свою защиту я.

— Ты не можешь этого знать.

— А я думаю, что знаю, и я не буду чувствовать себя виноватой за то, что романтизировала своё унылое существование перед парнем, которого знала всего час.

Харди поднял руки в знак капитуляции.

— Окей, Пруденс, ты права, и я… придурок, но это хорошо известно. Может, заключим перемирие? — предложил он.

— Перемирия для тех, кто воюет, а я с тобой не воюю.

— Правда?

— Правда, — ответила я. И действительно: я воевала не с ним, а с собой и своими глупыми воспоминаниями, которые всё ещё преследовали меня спустя пять лет.

С Харди я бы сделала многое, но уж точно не объявляла войну.

Харди встал, стянул с себя халат и надел спортивные шорты, которые, пожалуй, были чересчур широкими, так как головокружительно сидели на его бёдрах.

— Думаю, одеваться бессмысленно.

— Вполне.

— Тогда пойдём.

Бок о бок мы вышли из раздевалки в сторону примерочной. Харди шёл с голым торсом, поэтому я сделала над собой усилие, чтобы снова сосредоточиться на работе.