– Марк! Ильмар! Марк!

Проснулись мы вместе. Колени у меня затекли, не разогнуть... вот незадача, будто Марк уснув потяжелел вполовину.

– Плавать умеете?
– отрывисто спросила Хелен.

Впереди тянулись скалы. Берег! СестраПокровительница, и вправду берег! И ни какой-нибудь там остров, Европа впереди, держава...

Вот только море было под нами. Совсем рядом. Казалось, что пенные брызги с верхушек волн вот-вот захлестнут планёр и утянут за собой, на дно.

– Толкач включай!
– закричал Марк.
– Хелен, толкач!

– Я его час назад сожгла, - хмуро отозвалась летунья.
– Крепко же ты спал, мальчик...

Значит не примерещился мне рев ракетный...

– До берега доплывешь?
– спросила Хелен.

– Нет, - ответил я.
– Ноги затекли.

– О тебе речи нет, дурила, - отозвалась девушка.
– - Марк, доплывешь?

До берега с милю еще было, и я головой покачал. Никому тут не доплыть, вода холодная, море бурное.

– Нет, Хелен, - спокойно сказал Марк.
– Не доплыву я. Тяни уж... Ночная Ведьма. Звездный час твой пришел... сама ведь знаешь, чего я стою.

Она обожгла его разъяренным взглядом. И снова в свои рычаги впилась. А планёр дергался, носом клевал, все ниже и ниже клонился.

Когда с острова взлетали, я того боялся, что море далеко. Теперь, вот как все повернулось, наоборот. Убиться-то мы не убьемся, наверное. Только намокнет вмиг материя, да и пойдет планёр камнем ко дну. И даже если выбраться - не доплыть...

– Тяни, ну тяни же, Хелен!
– крикнул Марк.
– Как в Сербии тянула, когда зажгли тебя! Тяни, Ночная Ведьма! Прошу тебя!

Девушка молчала, вся в свою механику ушла, будто частью планёра стала. И пусть мне самому было страшно, но не восхититься ей я не мог.

Неужто и впрямь она из тех летунов, что в горах воевали, бомбы на головы гайдукам бросали? У нее же, наверное, Железный Орел за храбрость, особой аудиенции с Владетелем удостоена... Тяни, Хелен, тяни свою машину! Никогда больше тебя ногой по животу не ударю, клянусь! Только долети до берега! Сестра, Сестра-Покровительница, глянь на меня, пропадаю! Искупитель, дай время повиниться, много зла на мне, не успею все вспомнить, пока тонуть буду!

Планёр уж было совсем к воде прижался, и Хелен такое словечко выдала, что не всякий мужик решится повторить. И словно того дожидаясь, планёр вдруг вверх подался, тяжело, но все же вверх! Правду видно говорят русские, что матерное слово беду прочь гонит!

– Давай!
– радостно крикнул Марк.

Скалы надвигались, и летели мы на одном с ними уровне. Высокий берег, больно уж высокий. Неужели врежемся в камень?

Но видно не зря Хелен славу имела!

Перед самыми скалами, когда, казалось, я уже листики на кустах случайных различал, да ополоумевших чаек, над гнездами мечущихся, вздернула она машину, будто норовистого коня перед барьером. И не подвел планёр, перемахнул скалы, чиркнул брюхом по земле, захрустело дерево, затрещали колеса на буграх. Помчались мы, еще быстро, но уже по тверди, и планёр на ходу рассыпался, нас, драгоценных оберегая, стекла в окошках бились и сыпались - я Марка к себе прижал, лицо от осколков укрывая и сам зажмурился. А Хелен впереди ругалась по черному, и плакала навзрыд при каждом треске - все это в те короткие миги, пока мы останавливались.

Только в таких слезах я ее никогда не упрекну. Летуны не зря у Дома в чести, это я накрепко понял. И водить планёр - куда большее умение и храбрость нужны, чем по полю боя на пулевики скорострельные ходить...

Небо-то какое далекое...

Лежал я, присыпанный деревом и стеклом вперемешку, пол-лица тряпка оторвавшаяся прикрывала. Только одним глазом и мог смотреть вверх. А пошевелиться страшно. Ног не чую. Неужели хребет сломал, и теперь доживать калекой? Кому безногий вор нужен? Только палачу...

Не дело, видно, людям по небу летать. Совсем не дело.

– Ильмар!

Марк стащил с моего лица тряпку - я даже разглядел на ней шов, и ухмыльнулся тому, что торопливая штопка пережила планёр. Мальчишка вроде ничуть не пострадал, стоял прямо, лишь на ногу чуть припадал, но это еще с островов, это ничего...

– Ты как?

– Ног не чую, - пожаловался я.
– Конец мне, парень. Вот оно как... летать...

Марк задумчиво смотрел на меня. Потом сообщил:

– Ты вроде не обделался...

– Да ты в своем уме!
– рассвирепел я.
– Чего несешь!

– Когда позвоночник ломают, то под себя ходят, - сообщил Марк. Пошевели ногой.

Я попробовал, но ничего не ощутил.

– Нога шевелится, - сказал Марк.

Приподнявшись на локтях я глянул на ноги. Напрягся.

И впрямь - двигаются.

– Как же так, словно немые...
– прошептал я.

Мальчишка вдруг засмеялся:

– Марк... да я же у тебя на коленках четыре часа просидел... отдавил тебе ноги. Пройдет!