Сервера ошарашенно смотрел на завораживающую глаз картину, подсвеченную яркими лучами прожекторов. Большой броненосный крейсер под флагом САСШ, так и не выбрав якоря, перевернулся. Вокруг него словно сотни шариков с короткими нитями рассыпали — то были человеческие головы, люди били по воде руками, стараясь спастись. Шлюпок не успели спустить, насколько все быстро произошло. Стоявший перед ним на отдалении броненосец тоже получил торпеду в борт, и, по всей видимости, сразу две — слишком быстро огромный корабль тонул. Броненосец сильно накренился, люди прыгали за борт, спустили на воду шлюпку, но это все — крен сильно нарастал, да еще с сильным дифферентом на нос, вода накрыла палубу. Было видно, что корабль обречен, до его гибели остались считанные минуты. Еще два броненосца тоже получили свое, один оседал на корму, вода уже добралась до палубы — но так и борт у всех американских броненосцев был низкий, по образцу мониторов, которые янки широко использовали во время своей междоусобицы треть века тому назад. И сейчас это сыграло с ними злую шутку — с каждой тонной принятой в утробу морской воды, а счет уже шел на сотни тонн, корабль оседал все ниже и ниже, и оставалось только спасаться. Что янки и делали — с броненосца лихорадочно спускали шлюпки. Зато последний торпедированный корабль вел огонь не только противоминной артиллерией непонятно куда, грозно «ухала» одна из башен восьмидюймовых пушек. И стреляла она по «Бискайе», что сцепилась с «Техасом» — этот маленький американский броненосец не пострадал только лишь потому, что не являлся приоритетной целью для миноносок. Драгоценные торпеды решили потратить на более серьезных противников, и это дону Рамосу не просто удалось, он добился величайшего успеха, о котором никто, включая его самого, и не мечтал. Надеялся на пару броненосцев, хорошо зная, как японцы атаковали Вей-Хай-Вей, но сразу четыре сильнейших корабля из шести имеющихся у противника, это величайшая победа!

— Сеньор альмиранте, посмотрите — «Бруклин» снялся с якоря, на нем спешно разводят пары!

— Идем на него, дон Виктор, пока хода не имеет, тем более его хорошо видно, а мы пока в темноте. И открывайте огонь, пока «Мерримак» изображает один из наших броненосцев.

Сервера впился взглядом в сильнейший американский крейсер — бортовой залп из шести восьмидюймовых пушек, которые могут послать в минуту по два тяжелых снаряда, каждый больше центнера весом. И дождался — башни полыхнули длинными языками пламени, но стрелял «янки» не по флагманской «Инфанте Марии Терезии», огонь был открыт по «Мерримаку», что направил на вражеский корабль два ослепительных луча установленных на нем прожекторов. И сейчас подсвечивал неприятеля, давая прекрасную возможность двум малым броненосцам открыть огонь.

«Альмиранте Окендо» все же опередил флагмана — у борта «Бруклина» встали два всплеска — 140 мм пушки стреляли парами, полные залпы пойдут, когда удастся сблизиться на полумилю. А это произойдет достаточно быстро — испанские корабли шли на пятнадцати узлах, стремительно приближаясь. Одна беда — исправных снарядов в погребах маловато осталось после проведения калибровки, их требовалось беречь, стрелять с максимально близкой дистанции, чтобы было как можно меньше промахов.

Настил под ногами вздрогнул — носовая барбетная установка выплеснула из ствола длинный язык пламени. На эти мощные орудия Сервера возлагал все свои надежды — все же снаряд весом в три центнера для неприкрытого по высокому борту броней американского крейсера, представлял страшную угрозу. И с такой дистанции мог легко проломить тонкий броневой пояс, и превратить уголь в ямах в пыль. Высоченный всплеск взметнулся почти рядом с «Бруклиным», разминувшись с форштевнем в половинке кабельтова. Все же не зря они проводили ночные учения и стреляли практическими снарядами, хотя каждый такой выстрел стоил баснословные деньги во многие сотни полновесных серебряных песет.

И теперь все окупилось с лихвой — Сервера увидел, даже без бинокля, рядом с барбетом средней башни «Бруклина» яркую вспышку, так мог разорваться только одиннадцатидюймовый чугунный снаряд. И тут вражеский крейсер пропал из вида, словно растворился в темноте, и лишь крохотный огонек показывал, что попадание действительно случилось.

— На «Мерримаке» разбиты оба прожектора, угольщик горит, сеньор альмиранте, — доклад на мостик последовал немедленно. Действительно, получив с «Бруклина» несколько полновесных залпов, пароход был объят огнем и теперь разворачивался на обратный курс, чтобы уйти в Сантьяго на ремонт. И хорошо, что не потерял ход, иначе пришлось бы тонуть. Но свою роль отыграл блестяще — Сервера чуть не передернул плечами, представив, как вражеский крейсер обрушил бы все эти залпы на «инфанту». Все же капитан де навио Рамос полностью прав, когда предложил использовать в ночном бою в качестве «приманки» наименее ценный корабль, вернее бесполезный. А так янки отстрелялись по своему бывшему «соотечественнику» просто блестяще, продемонстрировав блестящую выучку.

— Включить прожектора! Подходим как можно ближе! Учтите, сеньоры — наш броневой пояс, рубка и барбеты восьмидюймовыми снарядами пробить невозможно, броневые плиты в двенадцать дюймов! К тому же нас двое против одного, бой выгоден на самой близкой дистанции.

Сервера стоял на мостике, хотя прекрасно понимал, что лучше уйти в рубку. Но из нее ничего не было видно, а отсюда он мог увидеть многое. И когда сразу на обеих «инфантах» зажглись прожектора, и их лучи скрестились на «Бруклине», тот находился всего в девяти кабельтовых, не больше, совсем рядом. Будь дело днем, то можно было бы стрелять в упор, но сейчас ночь, и без прожекторов вести стрельбу неимоверно трудно, ориентируясь только на вспышки вражеских орудий…

Вот так при прорыве 3 июля 1898 года маленькие испанские броненосцы попали под сокрушающие залпы 330 мм и 203 мм пушек американской эскадры…

Глава 29

— Инерция мышления, ничего тут не поделаешь. Если раньше не случалось, то почему сейчас произойти сможет. К тоже так инновации тоже трудно воспринимаются — ведь необычно. А сейчас тем более — на дворе консервативный девятнадцатый век с неторопливой жизнью, хотя картинка уже начала меняться, капитализм на дворе, а отсюда время — деньги!

Сергей Иванович усмехнулся, вглядываясь в ночную темноту, впрочем, уже начавшую сереть — скоро начнется утро, и солнце как всегда неожиданно появится на краю горизонта. Здесь тропики, как ночь начинается внезапно, также наступает яркое утро, за которым тут же следует очень долгий день. Благодатные для жизни места, что и говорить, жил бы тут и жил, если только не одно «но» — война. Короткое слово, у русских всего из пяти букв, англичанам хватило всего трех, но от этого не менее кровавые буквицы, особенно здесь, под жарким южным солнцем.

Со стороны моря продолжали доноситься звуки ожесточенной канонады. Там сцепились в отчаянной ночной схватке два малых броненосца адмирала Серверы с крейсером «Бруклин», и вот сделать ставку на победителя он бы сейчас не рискнул, тут «фифти-фифти», как любят говорить, силы равные, несмотря на двойной перевес по числу вымпелов.

Все дело в отечественных пушках «гонтория», лет десять тому назад вполне на должном уровне находящихся, но сейчас безнадежно устаревших. Скверные системы, что и говорить на нынешний момент, во всем уступающие британским изделиям, конструкции «виккерса» или того же «армстронга» взять для сравнения. Про снаряды и говорить не приходится — заряды из дымного пороха, картузы с ним же, скорострельность, несмотря на новые затворы к 140 мм пушкам практически никакая в сравнении с современными орудиями. Всего пара выстрелов в минуту, и то при хорошей тренированности расчетов, чем похвастаться испанцы не могли.