Прежде чем я успел придумать объяснение, красноволосый бугай бросился на меня, пробежав пару метров зигзагом.

— Разрушение: Язык пламени.

Выкрикнув заклинание, он махнул двумя мечами по очереди в нескольких метрах от меня, и отрывающиеся от лезвия языки густого магматического пламени продолжили движение на высокой скорости в моём направлении. Я отскочил в сторону, и огонь прошёл мимо, ударившись о плотный барьер. Фревир просто наблюдал, не решался на какие-либо действия.

— Разрушение: Искры, — проговорил бугай.

Подбежав ближе, Йерк высек из мечей густой сноп искр, обсыпавших меня с ног до головы. Гашение делает жар искр почти безвредным даже для одежды, но это был отвлекающий маневр. Пока я пытался отступить и отчаянно размахивал клевцами в попытках укрыться, Йерк пролетел слева, дважды рубанув по мне мечами. Первый удар я кое-как сумел заблокировать, а второй полоснул в ключицу. Я застонал от боли и готовился к своей технике. «Наполни воздух разрушительным потоком магии».

— Разрушение: Всплеск, — выкрикнул я сквозь болезненный оскал и шипение.

Я выставил клевец вперёд и, использовав кольцо метки, направил взрыв прямо в Йерка. Разрушительная энергия словно отлетела от его кольчуги, а сам он пошатнулся и я рывком перешёл в нападение, целясь клевцом в голову, но промахнулся и сам получил удар мечом, который пришёлся на лоб. Меч Йерка рассёк кожу на черепе, ничего серьёзного. Я встал в стойке, ещё немного продолжив движение. Мне нужно действовать от ошибок Йерка, он банально более опытнее и сильнее. Вытерев задней частью перчатки лоб от крови, которая стекала в глаз, я заметил, что Фревир резко начал наступать. “Постой в стороне, я сам”. Да?! Что-то я в этом совсем не уверен. Фокус Йерка вмиг перешёл с меня на Фревира, который быстрыми вращениями нанёс два размашистых удара, но они оба были парированы одним гладиусом Йерка, а Фревир продолжил движение за спину и снова поразил его, но бугай ловко нырнул и контратаковал, рассекая махом воздух сверху вниз. Фревир блокировал, выставив один из полуторных мечей над головой, и свободным оружием, словно копьём, постарался пробить Йерка в живот, но выпад был отражён. Фревир по инерции упал вслед за мечом, но быстро кувыркнулся по земле и подпрыгнул на ноги. Я не стал вмешиваться, потому что мог мешаться, но пока Фревир перестал атаковать, я ринулся на Йерка. «Да станет же моё оружие неуловимой гибелью». Беспорядок: Лезвия. Техника, полностью зачитанная в уме, первой ступени, достаточно слабая и увеличивает размер лезвий едва ли вдвое, но и этого было достаточно, чтобы ударить Йерка в шею, вслед чему он на развороте резанул меня мечом прямо под ребром. Бугай ещё несколько раз взмахнул мечами, пытаясь поразить меня, а затем и Фревира, двинувшего на подмогу, но когда я отступил, его зубы оскалились, а он сам начал быстро читать заговор, надеясь на заклинание третьей ступени, не прекращая драться с Фревиром:

— «Твои раны — знак для кары богов моим оружием». Абсолютная техника: Дополнительное попадание.

Пока ты используешь гашение, удары не так страшны. Это словно невидимая оболочка, смягчающая все внешние угрозы. Холод, жар, удары. Суть боя двух призванных, как я понял, заключается не в том, кто кого ранит, а в том, чтобы выбить противника из равновесия, дабы он потерял управление концентрацией — второй магической силой после духа, которой наделены существа Предела. Пока ты управляешь концентрацией и направляешь её в гашение, твой дух расходуется на то, чтобы защищать тебя. Но стоит только потерять концентрацию, будучи оглушённым или, как я, растерянным в собственном же сознании, когда искры облили меня с ног до головы… как ты резко становишься уязвимым. И ещё, если ты не видишь удара, то гашение направляется в место получения урона с задержкой, что кратно увеличивает силу поражения. Это и случилось. Внезапно я почувствовал сильный разрез в том месте под ребром, где меня полоснул Йерк. По ощущениям такой разрез должен был разворотить меня от ребра до самых почек. Я повалился на колени, закрывая рукой рану, из которой между пальцев просачивалась чёрная густая кровь. Похоже, его техника повторяет последний удар… Если бы не гашение, уменьшающее силу удара и боль, то можно было бы смотреть сквозь меня. Наблюдая за тем, как в яростном порыве Фревир и Йерк скрестили мечи на нечеловеческой скорости с жутким металлическим лязгом, я кое-как стянул с себя плащ, порвал рубаху на груди, тем самым сняв её. Этими лохмотьями я впопыхах перемотал туловище одним оборотом и туго завязал. Левая часть тела словно отнялась, я кое-как встал на ноги и выставил правую руку перед собой. «Вложи в руки мои острый меч, что кован Временем Ложного Пантеона, пока не выпущу его из рук своих».

— Абсолютная техника: Извечное Правосудие.

Я ещё не сдох! Посмотрим, кто кого!

Наскоро собравшись с мыслями, под гнётом притуплённой гашением боли, Шуджо сдаваться не был намерен, несмотря на серьёзную рану на левом боку:

Схватив плащ левой рукой с утоптанного пустыря, я ринулся в бой. Уже даже не так важно то, что мы с Фревиром будем мешаться друг другу. Я должен доказать, что не так слаб, как он себе мыслит. Если бы только можно было разогнаться на такую скорость, как на тренировках с Энвером… Такие практики были для того, чтобы найти мой максимальный уровень, потолок нынешних возможностей, когда я, словно безумная саранча, скакал по стволам деревьев в двух метрах над землёй. Но сейчас так не разогнаться — это может быть опасно, да и я уже… не тот. Перебирая известные мне техники в голове, я наткнулся на то, что не хотел использовать больше всего. Обычно призванные могут позволить себе максимум две техники в минуту либо же одну абсолютную, в среднем. Но со мной дела иначе. Мой критический порог маны, состояние, в котором истощение отнимает руки и делает тебя удобной целью для захвата, позволяет мне использовать до трёх техник в минуту. Извечное Правосудие можно считать за две, значит, осталось место для ненавистной мне техники, которой я выучился со скрижали, купленной на сдачу в одной из лавок с магическими ядрами. «Останови кровь врага моего, на миг пусть магия покинет оного».

— Ванх: Сгущение! — выкрикнул я, указав клинком, наложив метку на Йерка.

Левую руку со сжатым в кулаке тяжёлым коричневым плащом я закинул за спиной для взмаха, пересиливая пульсирующую, одновременно острую боль раны на боку. Бугай, как и ожидалось, ослаб из-за ушедшей от него на пару секунд энергии. Сгущение не только запрещает использовать заклинания жертве на несколько секунд, но и оставляет её без магии, отчего усиливающие свои физические способности призванные чуть ли не падают в обморок, но Йерк выстоял и повернулся ко мне, секунду назад бывший повёрнутым спиной, не ожидая моего возвращения. Я остановился в метре, выставил правую ногу и, начав круговое движение по часовой, плащом в левой руке почти полностью закрыл ему обзор и спутал его клинки, словно щук рыбацкой сетью. Я отпустил плащ и, описав почти полный круг, как волчок, клинком в правой руке наотмашь с неистовой дурью рубанул по Йерку почти идеально по горизонтали, не жалея свой плащ, слегка укрывший противника от удара. Тут подключился уже и Фревир, который до этого в брачном танце всё искал место, куда можно поразить Йерка. Паренёк взмыл над землёй метра два и сзади вертикально вонзил оба клинка в согнувшуюся спину бугая, как шампур в огромный кусок старой говядины. Противник вскрик выдохнул, а я готовился нанести финальный удар. Мой меч лёгок, как лазина, но можно менять его вес. Я рубанул сверху вниз по склонившемуся Йерку, целясь в левую ключицу, а во время взмаха увеличил вес клинка, как только смог. На миг я почувствовал вес трёх, нет, даже трёх с половиной наковален у себя в руках, а меч со страшным треском костей, в том числе рёбер, разворотил Йерка почти пополам от плеча до самого пупка. Здоровяк болезненно, почти животно заскрипел вырывающимся потоком воздуха из лёгких, прежде чем забулькал, а через огромный разрез можно было разглядеть, что у него за спиной, прежде чем густая кровь жерлом кипящего вулкана хлынула из раны, соединяясь в один залив из двух половин разделённого тела. Мельком я заметил, как его глаза быстро зыркнули на меня, а затем закрылись. Захват. Я должен его захватить. Нельзя же силе пропадать! Куда уйдёт вся его энергия? Нужно действовать быстро и безошибочно. Так я и сделал. Схватил Йерка за голову в районе лба, словно пальцами пытаясь взорвать череп, а сам сделал так, как в «чисто теоретических практиках для развития» учил Энвер. «Взываю на суд, внемли мне, ибо чудо твоё ныне принадлежит мне!». После заговора я словно глазами проник в его голову, разум и... тишина, темнота.

Словно в бесконечной тёмной цилиндрической комнате, где я себя ощущал по-настоящему, вполне реальным, но тем не менее понимал, что всё вокруг — игры нашего с Йерком сознания. Внезапно на тёмных стенах бесконечной комнаты будто заморгали обрывки воспоминаний. Страшных воспоминаний. Где-то было видно, как лезвие рубит тварей, где-то были видны их морды, а на потолке была самая выразительная картина какой-то местности, пронизанной цепями из самых небес; всюду короткие острые скалы, отливающие фиолетовым цветом, на которых твари разрывали что-то похожее на людей и своих сородичей. Естественно, всё это с обилием крови и эхом отражающих от «стен» разума Йерка диких воплей, которые заполняли всё тёмное пространство вокруг, заставляя меня невольно зажмуриться. Позже появился и сам Йерк, медленно вышел из густой, как тина, темноты.

— Неужели… Всё?..

Его тихие, тоскливые слова пробулькали по всей комнате.

— Ну, — грозно ответил я, — если руку мне не отрубят, то всё. Зачем ты напал?!

— Это не я… Верней не сам… Денег предложили, — глядя в пол раскаивался красноволосый здоровяк в кольчуге, упав на колени. — А я согласился.

— Дай угадаю, — непреклонно сложил я руки на груди, — королева Сэнго, наверное.

Йерк промолчал.

— Ты же со всеми нами бок о бок был, — переходя на крик продолжил я, — с Энвером стоял смеялся, когда мы встретились впервые! Как ты только мог на такое согласиться?!