Шрифт:
— Выдрыхлась, теперь сидит, за тебя переживает, — Снегирь рывком вытащил одну канистру, затем вторую и быстро зашел в гараж. — Есть новости?
— Есть и довольно неутешительные, — поведал Грубер ему то, что рассказал Чинк насчет стаба.
— Гадство какое, — Снегирь раздраженно засунул большую воронку, оказавшуюся в багажнике джипа, запакованную в пакет, чтобы не воняла, в отверстие бензобака.
— Ты как? — к Груберу подошла Радистка, пока он помогал Снегирю, поднимая канистру и наклоняя ее над воронкой.
— Нормально, а тебя что так вчера вырубило?
— Не знаю, — Радистка поежилась, а затем внимательно посмотрела на Грубера. — Ой.
— Что такое? — Грубер поставил пустую канистру и потянулся за следующей.
— Ты светишься, — тихо прошептала Радистка. — Только как-то странно, каким-то черным светом. Разве такое возможно?
Грубер обернулся к девушке, затем кивнул на Снегиря.
— А он светится?
— Д-да, — немного запинаясь, проговорила Радистка. — Только он нормальным бело-желтым светом. Что со мной?
— Поздравляю, — скупо улыбнулся Грубер, — у тебя дар начал проявляться.
— И какой?
— Похоже, ты знахарь.
Пока Радистка переваривала данную новость, Снегирь с Грубером успели перетаскать все оставшиеся канистры и загрузить их в багажник. Когда они рассаживались в машину, Грубер снова сел рядом с водителем, а Снегирь покосился на пугио.
— Интересный ножичек. Где взял?
— В музее, — Грубер старался не вспоминать про музей, да и про Чинка с его странным исчезновением. — Поехали отсюда, пока с катушек не слетели.
Снегирь вместо ответа выехал из гаража, и они рванули к границе этого кластера со скоростью, с какой только было возможно нестись по пустынным улицам города, чтобы ни во что не врезаться.
Когда город остался позади, Груберу показалось, что даже дышать стало легче.
— Что за черт! — Снегирь резко надавил на тормоза, не отрывая взгляда от зеркала заднего вида.
— Что случилось? — Грубер недоуменно посмотрел на друга.
— Сам посмотри, — и Снегирь выскочил из машины. Следом за ним выбрались Радистка и Грубер и застыли с открытыми ртами, глядя назад. Перед ними насколько хватало взгляда, простиралась степь, посреди которой вилась дорога. И никакого намека на город в этой степи не было.
Глава 24
Снегирь остановил машину за два километра от названного Чинком перекрестка, по которому, по словам все того же Чинка, шатаются от кластера к кластеру орды зараженных во главе с элитниками. Вот только Грубер и сам теперь с трудом верил в то, что Чинк ему не прибредился. Но город был, и они втроем в этом городе прятались. Да и прохладная тяжесть пугио вселяла хоть какую-то уверенность в том, что и город и Чинк — это какая-то аномалия, очередной выверт больно фантазии того Демиурга, который создал Стикс, если у этого места вообще есть божество.
— Слушайте, — Радистка облокотилась сразу на оба передних сиденья и подалась вперед, чтобы лучше видеть своих спасителей, один из которых за столь короткий срок умудрился трансформироваться в любовника. — Ведь ходят легенды о «Летучем Голландце»?
— И? хочешь сказать, что этот фантомный городок — эдакий «Летучий кластер»? — Грубер сел вполоборота, и рассматривал Радистку, которая, похоже, полностью оправилась от пережитых приключений. Ему даже слегка завидно стало: сам-то он гораздо дольше врубался в действительность. Хотя, возможно, на него повлияло незаконченное перерождение.
— Как вариант, — кивнула Радистка. — А этот, как ты его назвал, Чинк, капитан этого корабля. Ну, как Уилл Тернер.
— Хм, — Грубер улыбнулся краешком губ. — А ты знаешь, что прототипом Дэйви Джонса был нидерландский капитан Филипп Ван дер Деккен? И что существует несколько легенд возникновения «Летучего Голландца»?
— Нет, не знаю, — Радистка слегка наклонила голову. — Я просто девчонка из бара. И когда я смотрела какой-то фильм, то меня, прежде всего, привлекала внешность актеров, а не их прототипы, которые, судя по всему, плохо кончили.
— Справедливо, — вставил Снегирь, интенсивно размешивая горох в стакане, и протягивая его Радистке. — Пей. Как оказалось, ты весьма ценный член нашего маленького отряда. А чтобы ты стала очень ценной, тебе нужно тренироваться и жрать горох.
Радистка без возражений взяла складной стаканчик, который Снегирь таскал с собой, и залпом выпила предложенный раствор. Протянув стаканчик Снегирю, она покосилась на Грубера.
— А ты в какую легенду веришь?
— Я вообще не верю в «Летучий Голландец», — ответил Грубер довольно резко, но, заметив разочарование, промелькнувшее на лице Радистки, немного смягчился и добавил. — Но, если бы он существовал, я поверил бы в ту, в которой говориться о женщине, вставшей между двумя друзьями.