Наплыв гостей активнее, чем во все предыдущие смены. Они торопятся и игнорируют мои оправдания по расписанию, намереваясь сесть и заказать алкоголь, поймав дозу адреналина, но я всё равно веду себя согласно правилам — приветливо и улыбчиво. Действуя, как робот.

Когда в центр клетки выходит ведущий и торжественно объявляет о начале вечера — запрограммированное состояние дает сбой.

Я не на шутку волнуюсь.

Без конца дёргаю юбку, смотрю на часы. По времени — мне пора уезжать. По состоянию души — хочется остаться и хотя бы одним гладком взглянуть.

Гул голосов вызывает протест и неприязнь. Я собираю вещи в сумку. Руки вовсе не слушаются.

— Даш, проводишь? — спрашивает Арина и указывает на опоздавшего ВИП-гостя.

Киваю. Цепляю на лицо неестественную маску. Веду крупного здоровяка за стол у самого ринга, распинаясь изо всех сил.

Билеты сюда стоят катастрофически дорого. И будь у меня выбор — я бы лучше сходила на какой-нибудь творческий концерт, чем впитывала кровь и жестокость.

— Приятного вечера, — обращаюсь к мужчине и разворачиваюсь, чтобы скорее уйти.

На моей руке смыкаются толстые, как сардельки, пальцы. Я злюсь, потому что который раз нарываюсь на грубость от мужского пола.

— Малыш, задержись ненадолго, — просит посетитель.

Засунув подальше всё свое отвращение, спокойно объясняю:

— Это запрещено.

Волнами ощущаю за спиной насилие. Слышу глухие удары, крики и стоны. Чувствую, как мурашит.

Делаю ошибку и оборачиваюсь.

Сердце с разбегу падает в желудок, а затем взлетает к горлу. Оно трепещет и мечется.

Ратмир уверенно перемещается по рингу. Тело напряжено и собрано. Концентрация на уровне. Характерная стойка, выпады рук.

Нападает жестоко и правильно. В нем повадки настоящего хищника. Тактика чёткая, удары быстрые и резкие. Кажется, будто смертельные.

— …заплачу, сколько скажешь, — доносится голос ВИП-гостя. — Не обижу, красавица.

Я дёргаюсь, ищу глазами охрану. Задерживаю дыхание, чувствую слабость. Самостоятельно убираю настойчивые руки, которые гуляют по телу и вызывают единственное желание — помыться с мылом.

Мир вскидывает взгляд, отвлекаясь. Замирает. Смотрит прямо на меня из-за металлических прутьев ринга.

Шумно втянув носом воздух, перебирает ногами. Ноздри расширены. В зрачках полыхает огонь. Наш зрительный контакт длится буквально пару секунд, но этого с лихвой хватает, чтобы пропустить мощный удар.

Я вскрикиваю, когда голова Ратмира неестественно дёргается, а изо рта вылетает струйка крови. Следом за этим ударом сыпется порция других — не менее сильных и убийственных.

Меня ломает от боли, потому что я пропускаю её через себя — всю до единой капли. Тело трясёт, я хнычу от безысходности.

Толпа же довольно гудит и скандирует.

***

Кажется, я единственная в зале реагирующая на серию ударов со слезами на глазах. Мне невыносимо... Просто адски больно. Хочется попросить рефери немедленно прекратить этот кошмар.

Не понимаю: какое тут может быть удовольствие?

Я сжимаю пальцы в кулаки и едва шевелю губами.

Мир собирается с духом, но катастрофически медленно. Он дезориентирован, а на счету каждая секунда.

Как только Авдеев начинает давать достойный отпор сопернику и я убеждаюсь в том, что он жив, — возвращаюсь к стойке и хватаюсь за сумку.

Боже.

Не смотрела бои и раньше — не стоило начинать и сейчас.

В голове настойчиво крутится мысль, что произошедшее было по моей вине. Это я сбила Ратмира с настроя. Сначала встречей за стойкой, потом словами в запретной комнате. И, наконец, добила, когда появилась у ринга.

Шансы на победу растаяли и теперь практически равны нулю.

— Как думаешь, сильно ему досталось? — спрашиваю Арину, стараясь придать голосу больше беспечности.

Девушка оглядывается и пожимает плечами. Сразу же понимает, о ком я.

— Переломов вроде бы нет. Раны зашьют, а вот сотряс точно нужно будет пролечить. Не смертельно. Отлежится, пропьет болеутоляющие и седативные препараты. Всё будет хорошо. Разве впервые?

Я киваю, будто что-то понимаю… Это Арина работает в клубе более пяти лет, её ничем не удивить. Для меня же всё в диковинку.