— Ну? Я еду или нет? — спрашивает Илья, давно забравшись на байк.

Возвращаюсь к поставленному на паузу разговору, заставляя себя силой. Футболка липнет к спине. Внутри всё кипит. Сердечная мышца шпарит на максимум, гоняя горячую кровь по телу.

День какой-то тупой.

— Да, вперёд. Недолго только — у меня дел дохуя.

Встаю на бордюр. Окидываю взглядом потенциального покупателя. Не зачитываю молитву, но на всякий случай перекрещиваю.

«Ямаха» при заходе солнца как-то особенно прекрасна. Даже продавать грустно.

Цокот тонких изящных каблуков вновь цепляет внимание. От скуки оборачиваюсь и провожаю Дашу глазами до самой двери.

В памяти щёлкает. По животу проходятся высокочастотные спазмы, устремляясь ниже.

Когда мы впервые познакомились, я старался не переходить грань даже в фантазиях. Кого-кого, а подружек младшей сестры никогда не трогал. Мелкими они казались.

Кто же знал, что грудь у Дарьи давно созрела до третьего размера, талия оформилась и стала узкой-узкой, а бёдра — сочными и упругими.

Ой, всё, блядь… Хорошо у неё по всем фронтам. Так, будто выиграла долбанную генетическую лотерею.

Кожа чистая и сияющая, зубы ровные и белоснежные, а волосы густые и блестящие — одно удовольствие зарываться в них пальцами.

На секунду схлёстываемся взглядами.

От взлетевшего гнева и не остается и следа.

Даше удивительным образом удаётся сглаживать и гасить все негативные эмоции, накаляющиеся внутри меня. Действиями, мыслями или словами. Хер знает чем. Это необъяснимо.

Упираю руки в бока. Дотошно распутываю в голове очередной клубок из противоречий. Как может милая и славная девочка быть дочерью отцовской шалавы?

Ума не приложу.

Мне всегда казалось, что у нас пусть и не идеальная, но вполне стабильная и полная семья. Мать, отец, я и младшая сестра. Воспринимал это как данность. Нечто постоянное и нерушимое. Моментами гордился тем, что имею, несмотря на все недомолвки и претензии к своей персоне.

В рождественскую ночь всё пошло кувырком.

Это был наш любимый семейный праздник. Наполненный разговорами, вкусной едой и уютом. Мы любили включать старые тематические фильмы годов так восьмидесятых. И клянусь — меня это никогда не тяготило.

Утро этого года началось со скандала. Как всегда — по мелочи. Я привык к придиркам, но в этот раз отец отчего-то психанул и уехал. Мне показалось, что из-за меня, но по сути — просто нашёл ебанный повод слиться.

Мать готовила салаты и утку, звонила по номеру и натыкалась на автоматический голос оператора. Периодически давила и на меня, чтобы поехал помириться.

Ну ок. Мне не влом.

Я чудом узнал местонахождение от отцовской помощницы (к слову — уже бывшей). Добрался сквозь нечищеные дороги. Охуел. Захотел развидеть то, что увидел, но так и не смог.

За рёбрами бушевал такой Армагеддон, что впору было убивать. Яро и безжалостно. Сначала Дашку, затем отца, а напоследок и его шлюху. Почему первой подругу сестры — я так до сих пор и не осознал. Видимо, потому что ещё ни разу в жизни настолько не ошибался в людях.

Разминаю ладонью шею, выныривая из воспоминаний.

Входная дверь дома открывается. Дашу все рады видеть, а я по-прежнему считаю, что ей здесь не место. В башке полный диссонанс.

— Чёрного шоколада не было, но думаю, и молочный подойдёт.

Мать дружелюбно кивает, пропуская гостью внутрь.

— Конечно. Проходи, милая. Яна уже на кухне.

Увидев меня у ворот, родительница быстро обувается и спускается по ступеням. Лучезарно улыбаясь и расцветая, отчего я чувствую себя ещё большим подонком, потому что не просто покрываю отца, но и сам активно включаюсь в игру на том поле, где играть не стоит.

— Мир, надеюсь, ты останешься с нами на ужин? Я была бы счастлива.

В голосе такая надежда и мольба, что я в два счёта сдаюсь, не желая расстраивать хоть в чём-то единственного человека, который априори принимает и любит меня любым.

— Да, только с Ильей распетляю.

Ракитянский появляется на горизонте спустя десять минут. Зрачки по пять копеек, взгляд шальной.

— Ну что?

Спрыгивает с байка с дрожащими руками и влажными ладонями. Обоссался ли — уже не проверяю.