— О, черт, Дин! Кажется, эта позиция мне нравится больше всего. — Элла стонет, когда я приподнимаю бедра, вводя член так глубоко, как только могу. Так я долго не протяну. Сначала мне нужно снять ее напряжение. Мне нужно почувствовать, как она кончает от моего члена.

Я отпускаю ее бедра, и одна из моих рук приземляется на ее задницу. Мне чертовски нравится, как она реагирует, ее резкое дыхание, то, как ее киска мгновенно становится еще более влажной. Я подношу другую руку к ее горлу, слегка сжимая, и приближаю ее лицо к своему, заставляя ее клитор тереться о мой лобок.

Все ее тело содрогается и бьется в конвульсиях, когда она кончает, ее соки вытекают на меня, а крики эхом разносятся по комнате. Через несколько секунд после того, как ее киска начала пульсировать на моем члене, я наполняю ее своей спермой. Удар за ударом, и кажется, что я кончаю часами.

Отпустив ее горло, я наблюдаю, как ее тело опускается на мое. Мои пальцы скользят вверх и вниз по ее позвоночнику, пока мы переводим дыхание.

— Дин, мне очень нравится заниматься с тобой сексом, — шепчет сонный голос Эллы.

— Наверное, это хорошо, учитывая, что я единственный человек, с которым у тебя будет секс. — Я смеюсь, целуя ее макушку. — Я люблю тебя, Элла. Всегда любил. И всегда буду.

— Я тоже тебя люблю. Спасибо, что женился на мне. — Она зевает.

— Поверь мне, детка, это я выигрываю в нашем браке. Я совсем не в твоей лиге.

— Нет, это не так. Но давай поговорим об этом утром? Я чертовски устала.

— Конечно, детка. Утром. Давай спать.

Глава двадцать пятая

Элла

Я просыпаюсь от лучей теплого солнца, согревающих мое лицо. Выскальзываю из-под тяжелой руки Дина. Это более сложная задача, чем можно было бы представить. Он сжимает меня, как чертовы тиски. Он как будто боится, что я исчезну.

Я пишу для него короткую записку и оставляю ее на подушке — как и каждый день на этой неделе.

Дин,

Ушла на кухню пить кофе и завтракать с Джошем.

Xoxo

Элла.

Каждый день, с тех пор как я здесь, я встречаюсь с Джошем за завтраком. С каждым днем он все больше и больше теплеет ко мне и постепенно позволяет мне увидеть те проблески себя, которые вряд ли удастся увидеть кому-то еще. Сказать, что Джош сложный человек, значит не сказать ничего.

Дин и Джош не отходили от меня всю неделю. Они как будто ждут, что вот-вот бугимен выскочит из тени. Сара явно не собирается появляться здесь. Она бы уже сделала это, если бы собиралась.

Алисса позвонила несколько дней назад, чтобы извиниться. Она сказала, что у Сары изменились планы и она не сможет забрать из клуба нужные мне файлы. Я закончила разговор так быстро, как только смогла. Как я могла притворяться, что все в порядке? Как будто ее лучшая подруга не обворовывает ее? Единственная причина, по которой я не говорю ей об этом, заключается в том, что пока она не знает, она, вероятно, в безопасности.

Сегодня я встала раньше обычного. Джош спустится на кухню не раньше семи тридцати. У меня есть полчаса, прежде чем он присоединится ко мне. Возможно, это мой единственный шанс выйти на улицу до того, как все остальные встанут. Я надеваю пару ботинок и кардиган, которые оставила висеть у задней двери, и направляюсь к конюшне.

Всю последнюю неделю Дин учил меня ездить верхом. Сказать, что я новичок, было бы преуменьшением. Однако я обожаю животных, в частности Пикси. Она белая с коричневыми носками на ногах. Ее грива красивого каштанового цвета. Я могу часами расчесывать ее и разговаривать с ней.

Я отправляюсь в конюшню проведать Пикси. Наверное, мне стоило принести ей яблоко.

— Привет, красавица. — Я глажу ее по носу, пока она обнюхивает мою грудь над дверью. Через несколько стойл слышится шум. Одна из более крупных лошадей начинает нервничать и фыркать.

— Что с ней не так? Не утренняя лошадь? — спрашиваю я Пикси, смеясь над собственной шуткой. Как раз, когда я поворачиваюсь, чтобы пойти и посмотреть, что ее беспокоит, меня бьют чем-то тяжелым по голове.

Я чувствую, как падаю; мое зрение расплывается, когда я ударяюсь о землю. Я успеваю разглядеть размытую фигуру, склонившуюся надо мной, прежде чем тьма поглощает меня.

— Черт. — Почему мне так больно? Голова такая, будто по ней прошло стадо слонов. Коснувшись рукой волос, я чувствую влажную липкость. Опускаю руку обратно, я вижу, что мои пальцы теперь в крови. Что, черт возьми, произошло?