Глава 7.

Стояла безветренная погода и, наверное, поэтому ночной лес был непривычно тихим. Солнце уже село. Полоса горизонта там, где оно спряталось еще светлела, но вокруг деревьев и на дороге, которая вела из чащи к лагерю уже клубилась беспроглядная тьма. Вся сборная десятка сидела на голой земле у самых ворот и с напряжением вглядывалась в лес, пытаясь различить хоть какое-то движение на дороге. На затянутом чёрными тучами небе, сегодня, не было видно ни одной звезды, и молодого месяца, который вчера изгибом и острыми кончиками напоминал Филиппе улыбку ночи, тоже не было.

– Наверное, будет дождь, - тихо произнесла Филиппа.

– Да, тяжёлые тучи, ещё днём, обложили небеса со всех сторон. Думаю, вот-вот хлынет ливень, - так же негромко, отозвался, сидящий рядом с ней, Барт.

Больше никто не поддержал разговор, и звенящая тишина снова наполнила воздух. Даже дыхание молодых бойцов, уже отдохнувших после очередного долгого забега по лесным тропам и дорогам, стало неслышным. Не скрипели деревья, не шелестела листва, даже ночные птицы не подавали своих ухающих голосов.

Сборная десятка и их наставник молча ждали своего последнего бойца.

На полевой кухне, у большого казана, висящего на высокой железной подпорке, давно закончился ужин и весь остальной лагерь давно спал в палатках. Только дозорные у ворот и на вышках встревоженно поглядывали на ожидающих.

– Да где же он? – не выдержал безмолвного ожидания Коротыш, потирая пустой живот, неприятно ноющий от голода.

Имя этого невысокого парня никто даже не запомнил. Из-за очень маленького роста кличка «Коротыш» с первых дней, ещё в повозке сборщиков, прикипела к нему намертво, и, скоро он сам себя тоже так называл.

Точно также, Филиппу прозвали Пузаном. И только Барт и Тиль изредка вспоминали, что она, вообще-то, имеет имя, Фил. Ещё один призванный в их сборной десятке, за прошедшие два месяца в тренировочном лагере, также привык отзываться только на свою кличку - это глуповатый добрый увалень, порою, пускающий слюни, которого с чьей-то лёгкой руки, нарекли Деткой.

– Наставник, позвольте нам пойти ему навстречу, - не выдержала и попросила Филиппа, рискуя нарваться на наказание.

За два месяца после сбора, редкий призванный в тренировочном лагере, в любой десятке, ещё ни разу не был наказан. Если даже кто-то не провинился сам лично, так, значит, отбывал наказание за чью-то провинность вместе со своей командой. Туг и наставники, увы, совсем не отличались терпением и добротой, скорее, наоборот.

К слову, когда впервые, Филиппа после выхода из санитарной палатки, увидела и услышала наставника их десятки, она с чувством шепнула Тилю и Барту, едва они немного отошли от воина:

– Боги, какой он злой и уродливый! Когда наш наставник чистит лук, тот, наверное, сам плачет от ужаса, глядя на него.

– Вы! Ходячие, говорящие недоноски! Бегом марш! – громом раздалась в этот момент команда за спинами, не спеша идущей к своей палатке, троицы, и они в прыжке рванули с места, как ужаленные. При этом, если Филиппа при движении ощущала просто дискомфорт, то парням бежать ещё было реально очень больно.

С тех пор девушка не просто, как все, опасалась наставника, но и всё время задавалась мыслью: не услышал ли он её замечание при самой первой встрече, не отомстит ли?

Она, ещё лёжа на животе в санитарной палатке, решила придержать свой глупый язычок, и теперь, если говорила что-то язвительное, то только шёпотом, и, только Барту с Тилем.

Хоть и шёпот можно подслушать, но совсем всегда молчать для Филиппы оказалось слишком трудно!

Сегодня наставник был раздражён и недоволен отсутствием одного бойца из их команды и обращаться к нему, когда он в таком настроении, решился бы только самоубийца. Тиль незаметно дёрнул Филлипу за штанину: молчи, мол, нарываешься.

– Наставник, может он упал и сломал ногу… - несмотря на предупреждение друга, еле слышно настойчиво продолжила девушка.

– Ты, ты и ты! – ткнул пальцем в их неразлучную троицу старший воин. – Ступайте на поиски. Вернётесь без бойца, получите по двадцать палок.

– Ну спасибо тебе, Пузан! – зло шипел Тиль, когда он с факелом в руках входил в чёрную пасть леса, впереди их маленькой дрожащей спасательной команды.

– Я тебя сам отметелю, когда вернёмся. Если вернёмся… - гневно вторил ему Барт.

До самого леса Филиппа шла чуть поодаль и благоразумно молчала, а то парни могли передумать и начать работать кулаками не дожидаясь возвращения. А так, есть реальная надежда, что они поостынут.

Тьма давила со всех сторон. Казалось, что за каждым деревом в ней прячется если не чудовище, то дикий свирепый хищник, готовый их сожрать с потрохами.

Вскоре, все ожидающие у ворот, в скупом освещении нескольких факелов, исчезли из поля зрения Филиппы и её друзей, и молодые бойцы почувствовали себя совсем потерянными и одинокими. Им было страшно до печёнок. Если бы не угроза палками, возможно, они кинулись бы со всех ног бежать обратно, к свету. Филиппа неосознанно стала жаться ближе к парням.