По тому, как тучный прокурор вскочил, не воспользовавшись поблажкой, товарищ Игнатов понял, что и с этой стороны его ждёт разочарование. Однако, на всякий случай, улыбнулся он члену бюро обкома Фролову ободряюще.

— Скользкий он, этот Корнеев, Евгений Фёдорович! — глядя на Первого преданными глазами, начал свои пояснения прокурор, — Дело мы на него возбудили и даже в ИВС его поместили! — обернулся он к Данкову. — Вот, Владимир Алексеевич подтвердит, что его подчинённые из городского Управления с этим Корнеевым начали уже работать! Так ведь, Владимир Алексеевич? — теперь и Фролов попытался втянуть в свои оправдания генерала Данкова.

В отличие от комитетчика, у него это получилось.

— Верно, Анатолий Евсеевич! — едва заметно усмехнулся Данков, — Задержали вы лейтенанта и дело возбудили, всё так! Только вы почему-то не сочли нужным согласовать со мной проведение внутрикамерной разработки с Корнеевым! Взяли вы его из моего кабинета, а все дальнейшие мероприятия вы производили вместе с полковником Дубянским! Как я должен всё это понимать? — скулы генерала заострились, а взгляд заледенел.

Фролов, бросив быстрый взгляд в сторону Первого секретаря, неодобрительно покачал головой.

— Вы это таким тоном говорите, генерал, как будто мы с вашим Дубянским что-то незаконное совершили у вас за спиной! — неодобрительно попенял прокурор, — Вы же не первый год служите и понимаете, что не всегда есть возможность согласовать оперативные действия. Вас просто не сочли нужным отвлекать по мелочам, Владимир Алексеевич!

Областной прокурор снова обернулся к Игнатову, ища его поддержки.

— Мы были поставлены в жесткие временные рамки, Евгений Фёдорович! — пояснил он, отвечая на еще незаданный тем вопрос, — Дело обычное и всё решалось в рабочем порядке с привлечением оперативных ресурсов городского Управления.

— Вы, Анатолий Евсеевич, не поставив меня в известность, наворотили таких дел, что без последствий и оргвыводов они уже вряд ли останутся! — не сдержался от всплеска эмоций начальник областной милиции, — В результате вашей с полковником Дубянским авантюры, все мы имеем два трупа! С Дубянского будет отдельный спрос, можете не сомневаться, но скажите мне, как теперь списывать этих покойников? И с какой стати я должен отвечать за ваши с Дубянским выкрутасы?

Не ожидавший наезда со стороны поднадзорного ему ведомства прокурор Фролов, растерянно повернулся к Игнатову.

— Я не понимаю, Евгений Фёдорович! — нахохлился он обиженно, — Мне была поставлена задача и я её выполнил! В отношении лейтенанта Корнеева было возбуждено дело и он был помещен в ИВС! В том, что подчинённые товарища Данкова не смогли реализовать в отношении него свои мероприятия, вины прокуратуры нет!

— О каких трупах идёт речь? — оставив без внимания спич прокурора, нахмурился Первый секретарь обкома, — При чем тут какие-то трупы, генерал? — удивлённо выкатил он глаза на милицейского начальника.

Данков, поморщившись, словно он надкусил лимон, дерзко поднял глаза на партийную совесть области. И неожиданно для всех, и, прежде всего, для самого себя нагло, да, именно, что нагло, ухмыльнулся. Глядя в глаза Первого.

— Обыкновенные трупы, товарищ Игнатов! — Анатолий Евсеевич и полковник Дубянский, не посчитав нужным известить меня, решили с помощью двух уголовников расспросить следователя Корнеева. Насколько я понимаю, о том, чьи неофициальные указания он выполнял, расследуя уголовное дело по ликёро-водочному заводу. Для этого они, нарушив закон и все инструкции МВД, поместили лейтенанта в одну камеру с этими уголовниками. В результате, насколько мне известно, новых знаний по интересующим вопросам, от Корнеева получено не было. Зато мы имеем двух мёртвых жуликов!

— Еще раз, Анатолий Евсеевич, позвольте вас спросить, как мы этих жмуров списывать станем? — играя желваками, сквозь зубы поинтересовался Данков у прокурора, — Особенно, если лейтенант Корнеев ко всей этой истории отнесётся без понимания и молчать не захочет? — безжалостно закончил генерал-майор Данков.

А слева стоял и тихо радовался своей относительной непричастности к большому общему делу полковник Мартынов.

— Позвольте, генерал! Что за тон?! — возмутился областной прокурор, — Обе смерти уголовников произошли в зоне вашей ответственности! Повторяю, вашей! Один умер насильственной смертью в ИВС, а второй повесился в закрытой больнице. В больнице УИН! Управления исполнения наказания! — поворотился он с угодливыми пояснениями к Первому, а затем снова обернулся к Данкову, — Которое, хочу вам еще раз напомнить, находится в вашем прямом подчинении!

Выпалив обличающее Данкова заявление практически на одном дыхании, прокурор опять обернулся на Первого секретаря. И было непонятно, хотел он заручиться поддержкой Игнатова или просто увидеть в его глазах какое-то одобрение. Хотя бы за то, что поставил на место вконец обнаглевшего генерала.

Однако глаза у чести, ума и совести прогрессивной, но немного застойной эпохи, были холодны. Ничего, кроме безучастного любопытства они не выражали. Да, товарищ Игнатов наблюдал весь этот паноптикум с живым интересом, но проявлять какого-то своего отношения к его участникам не торопился.