В глубине душе держал кулаки, что Варя окажет негасимое действие, но Ира быстро задвину ее в сторону и наобещала с три короба. Все еще мстила, но я стерплю и это. Пусть ковыряет рану, если ей так легче. Без проблем. Я готов кожу с себя снять, если Ирише понадобится.

– Я буду ждать, родная. Как надумаешь, сообщи.

– Дай мне время, Андрей.

– Сколько хочешь. Ирин, хочу спросить.

– М?

– Пойдешь за меня снова?

– Андрей!

Не согласилась. Везу кольцо назад. Отбрасываю крышку футляра и жмурюсь от сверкающего блеска. Ей бы подошло. Хотя размер может уже велик, судя по тому, что она высохла как селедка. Но это не проблема. Куплю еще.

– Красота! – восхищенный голос вырывает из грез.

Захлопываю коробку, прячу во внутренний карман, немного смущаясь что запалили за столь интимным делом. Через проход тянется седой дед и с характерным акцентом спрашивает.

– Она таки согласилась?

– Нет. Сказала, что не готова.

– Ой, молодой человек, поверьте старому Мойше, она таки согласится!

Он хитро прячет улыбку, зарываясь в поднятый ворот пиджака и кивает еще раз. Мне кажется или он знает все о жизни? Мудрость веков запрятана в его взгляде, а может просто хочется верить в его слова.

– Буду ждать.

– Да-да! И очень скоро.

– Спасибо.

– Не за что, молодой человек. Судьба странная штука. Не каждый знает пути, где идет. Да-да! Главное понять, что сердцу важнее. Сердце, молодой человек, – поднимает указательный палец вверх, – оно приведет домой. Да-да…

Вслушиваюсь в странные непонятные бормотания, с интересом внимаю, но неожиданно старик отрубается. Он спит. Я все еще плаваю в смысле его слов, пытаюсь постигнуть зашифрованную очевидную истину.

Все просто. Мой дом – она. И всегда им была. Только вот я оказался неказистым спутником, отчего и разошлись как в море корабли. Путь был долгим, штормовым. Он разбил корабль в щепы. Метало, бросало и стирало волной. Боже, какой я идиот.

Размышляю остаток пути и еще по дороге домой думаю о словах седого Мойши. Дураки мы, люди. Постигаем добро через адские муки. Грешим, а потом каемся. Гадим и думаем, что ничего страшного. Ничто не проходит бесследно, за все надо платить. Я заплатил страшную цену, потеряв семью.

Чтобы закрыть дыру, сияющую в груди, разгоняюсь на работе с места до двухсот. Иначе начну думать, а я и так вожжи натягиваю, чтобы не сорваться и не улететь назад. Благо Гарин засыпает делами, что нужно решить немедленно, желательно вчера. Хапаю больше, чем надо. Утомиться вряд ли смогу, адреналин ревет в венах. На драйве влетаю в повороты и фонтанирую новыми продуктивными идеями. Огромный отдел с ног валится, а я все успокоиться не могу.

Гарин подозрительно посматривает, пытается что-то спрашивать, но как только задевает личное, осекаю. За границы своей территории впускать не намерен. Вскоре он не выдерживает и бормоча слова проклятия, ругая дичайшую работоспособность «поехавшего компаньона», благополучно сваливает, иначе с таким запалом «сдохнет с голода или попадет в желтый дом».

– Завтра не жди, – хмурится, стучит по календарю. – Еду на совещание в администрацию. Один тащи. Кстати, что с тобой все же? Какая муха грызнула? Или ты порошком закинулся, что прет так?

– Нормальный ты нет? – искренне удивляюсь. – Мы с тобой порошок когда последний раз жрали? В старинные года? Вспомнил дела минувших дней.

– Не расколешься?

– Иди жри, Игорех, – показываю на дверь, где он застрял как боров в капкане. – А то не дай Бог похудеешь.

– Ох, ты ж сука! Иди на своей стиральной доске побренчи. Настоящий мужик должен иметь небольшой живот, – показательно гладит отросшее брюхо, – а у тебя пособие биологическое. Ирку видел да? Дала тебе что ли? Рожа прям светится.

Неожиданный переход с темы на тему сбивает с толку, но ненадолго. Всем Гарин хорошо, но любопытен без меры. Лыбу давлю в ответ и только. Нечего ему по моим делам шариться. Так и не дождавшись ответа, уходит восвояси.

Добиваю до темноты. Домой идти не хочу. Там пусто и никто не ждет. Добавляет эмоций сообщение от дочери.

«Папочка, я уже соскучилась. Когда приедешь еще»

В груди трещат ребра. Ломаются и осыпаются под ударами колотящегося сердца. Мне кажется, что все органы ширятся, разбухают, вымещая гулкую мышцу в глотку. Пялюсь в короткие слова, глаза печь и щипать начинает. Прежде чем ответить, долго собираюсь в кучу и заставляю себя как-то функционировать.

Моя любимая нежная сладкая Варенька. Чем старше она становится, тем невыносимее разлука. Скучаю тоже. Сил больше нет одному находиться. Даю себе еще минуту и жму видеовызов. Ровно через секунду появляется мордашка Вари. Она радостно машет и никак не попадет по сенсору, чтобы увеличить изображение.

– Привет, па!

– Как ты, родная?

– Хорошо. Только с велика свалилась.

Велю показать коленки. Некритично, царапины и все. Камень с души падает. С удовольствием болтаю с дочерью о всякой ерунде. У меня будто крылья вырастают. Она такая миленькая девочка, курносенькая, любименькая. До дрожи хочу обнять малышку. Даже представлять не хочу, что не будет со мной. Она моя дочь. Моя!