Страсть, которую я испытывала к мужу так резко и быстро прошла, что я уже даже забыла, что такое хотеть. Что такое влечение. Желание. Интерес.

В голове почему-то сразу мелькает образ, как утром я наклонилась за планшетом, а Торецкий смотрел на меня, стоя позади.

О чём я только думала? И почему сейчас думаю об этом?

— Может быть ещё топпинг? Клубничный или шоколадный? — вопрос мороженщика выдирает меня из собственных мыслей.

Я поворачиваюсь к дочке, чтобы спросить, какой топпинг она хочет.

— Зайка, ты будешь шоко.. Зайка?! — паника мгновенно ударяет по вискам, так как Ксюши рядом не оказывается. И её звонкого голоса я не слышу. — Котёнок?! — бросаю кошелёк на прилавок и отхожу на несколько шагов от фудтрака, осматривая пространство вокруг. — Ксюша?!

Тревога сумасшедшими волнами обрушивается на меня и начинает пульсировать где-то в области горла. Я отбегаю ещё дальше, но дочки по-прежнему не вижу. Прохожие и машины вокруг смешиваются в одну сплошную серую массу. Пульс достигает максимальной скорости к тому моменту, как я вдруг слышу:

— Мама! Смотри! Птички!

Резко поворачиваюсь на голос дочки и вижу, как она машет мне, после чего бежит в сторону парковки, где собралась куча голубей.

— Ксюша! — надрывно кричу, потому что как раз в сторону дочки сдаёт автомобиль, и я почти на сто процентов уверена, что водитель внедорожника не видит Ксюшу.

Я слишком далеко...

Визг тормозов, удар и скрежет металла заставляют меня зажмуриться. Кровь в ушах начинает шуметь настолько сильно, что перекрывает в итоге все остальные звуки.

"Аня, очнись! Приди в себя! Аня?!"

Нет, я не могу, что с моей девочкой?!

— Мамочка! Мама! — плач Ксюши эхом отдаётся от стен зданий вокруг.

Я вновь распахиваю глаза и сначала будто бы совсем ничего не вижу. Лишь спустя несколько мгновений два смешных хвостика между двумя чёрными автомобилями чётко вырисовываются передо мной.

— Мама! — плачет моя зайка, а я могу думать лишь о том, что она жива. И, кажется, не пострадала.

Срываюсь с места и бегу к ней, чувствуя, как сердце буквально прошибает ребра мощными ударами.

— Зайчик, Господи! Ты ушиблась?! — падаю рядом с ней на колени и прижимаю дочку к груди. — С тобой всё хорошо?! Болит где-нибудь?!

Начинаю в панике ощупывать её, но Ксюша только шмыгает носом и качает головой.

— Нет! Я испугалась!

— Котёнок, ты зачем убежала, а? Разве я тебя не учила, что нужно быть осторожной и внимательной там, где есть машины?

— Я поговорила с папой и хотела посмотреть птичек, — снова всхлипывает дочка.

А у меня из мыслей не выходит, какая сейчас могла произойти беда! А я вместо того, чтобы смотреть за дочкой, стояла и думала непонятно о чём!

— У вас всё хорошо? — знакомый голос заставляет меня вскинуть голову и вздрогнуть.

Дверь одного из внедорожников сильнее распахивается, и из машины выходит Максим Торецкий. Я не сразу нахожу в себе силы ответить. Просто поднимаюсь на ноги, прижав дочку к себе.

Судя по расположению машин, автомобиль Торецкого врезался в бок второй машины, тем самым остановив его движение и предотвратив наезд на Ксюшу.

— Максим Константинович... — шепчу одними губами.

— Аня? Вы слышите? Дочка не ушиблась?

— Какого чёрта здесь происходит?! Мужик, ты охренел?! Ты мне бочину снёс?! — второй водитель тоже выбирается из авто и тут же набрасывается на моего босса.

— А если бы не снёс ты бы ребёнка сбил, — спокойно отвечает Торецкий.

Полный лысыватый мужчина растерянно встряхивает головой и будто бы только сейчас замечает нас с Ксю.

— А какого чёрта на парковке делал ребёнок?! Это вы мать?! — указывает на меня пальцем. — Вы мне ремонт будете оплачивать! По-вашему, нормально за своей соплёй не следить?! Из-за вашей беспечности чуть трагедия не случилась!

Каждое слово режет больнее ножа.

Я сама себя виню. Испугалась до смерти. И по факту я согласна с этим человеком.