— Пусть пока это так и остаётся. А насчёт моего беспокойства. То, чего ты можешь хотеть, Ань, вряд ли способно сильно встревожить.

— Ты так хорошо меня знаешь, чтобы настолько смело утверждать?

Торецкий толкает плечом дверь какой-то комнаты, проходит внутрь и, не включая свет, укладывает меня на кровать. Прохладная постель резко контрастирует с жаром, исходящим от Тора.

— Я хорошо знаю таких, как ты.

— Но не меня. Меня ты не знаешь. И мои желания тоже. Они могут тебе не понравиться.

— Сейчас в тебе говорит алкоголь, — Тор пытается подняться, но я сильнее сжимаю пальцами его плечи и не даю мужчине отойти.

В темноте его близость ощущается ещё острее. В животе появляется приятное щекочущее чувство, расползающееся змеей по телу.

— Во мне говорит женщина, которой долгие года запрещали желать. Алкоголь лишь помогает желаниям быть озвученными.

— И чего же ты хочешь, Ань?

Я на миг задерживаю дыхание. В тишине комнаты слышно, как бьётся моё сердце. А может, это не моё?

— Обещаешь, что не осудишь меня? — облизываю губы, слегка вдавив ногти в плечи Торецкого.

— Не осужу.

— Хочу... Хочу, чтобы ты меня поцеловал. Хочу вспомнить, что значит — хотеть мужчину.

___

Завтра ещё 2 главы

Глава 41

Глава 41

Аня

Аня

Первое прикосновение его губ я даже не осознаю. Оно настолько лёгкое и невесомое, будто нереальное. И кажется, я закрыла глаза, чтобы не видеть взгляд, которым на меня смотрит Тор.

Чувствовать — это всё, что я сейчас хочу.

Губы Максима тёплые и слегка грубые. Борода царапает мою кожу, а мятное дыхание с привкусом сигаретного дыма проскальзывает в рот и оседает на языке.

Голова кружится то ли от алкоголя, то ли от ощущений. Я ведь не верила, что он меня поцелует, если я его попрошу. Но он поцеловал.

Я давно забыла, насколько это может быть приятно. Хотя ничего особенного Максим не делает — просто неторопливо касается губ губами, а затем отстраняется.

Мне кажется, всё закончилось. И этого было так мало. Недостаточно. Хочется ещё, но могу ли я попросить?

И тут его губы вдруг возвращаются. Снова прикасаются к моим. Пальцем он чуть оттягивает нижнюю губу, затем прикусывает зубами. Наверное, я совсем сумасшедшая, потому что делаю рывок вперёд и проталкиваю язык ему в рот. Кончик проскальзывает по зубам, а вкус мяты и сигарет становится более отчётливым.

Невольно поджимаю пальцы на ногах, утопая в горячей волне, которая постепенно накрывает меня и окончательно туманит разум. Мне кажется, будто я вообще никогда не испытывала ничего подобного. Чувства слишком сильные.

Царапаю ногтями плечи Торецкого, и невольно двигаю бёдрами под тяжестью его тела, вжимающего меня в матрас. Я действую на инстинкте. Как какая-то первобытная женщина. Нет страха и сомнений. Я нахожусь во власти стихии. В самом эпицентре воронки, которая закручивается вокруг меня и сжимается с каждым мгновением всё сильнее.

Поцелуй становится настойчивее.

На моей шее сжимается рука и чуть давит. Дыхания не хватает, поэтому движения губ делаются более порывистыми, чтобы я успевала сделать вдох.

Но сколько бы Максим ни целовал меня, я чувствую, словно мне мало. Я хочу ещё. Больше. Дальше. Сильнее.

Не знаю, как показать ему это.

— Ань, — выдыхает Тор, когда я прикусываю его нижнюю губу зубами.

— Что? — спрашиваю и снова кусаю. — Что-то не так?

— Всё хорошо. Но тебе нужно поспать.

— Мне не нужно... Я не хочу... — начинаю яростно качать головой, а потом вдруг осознание происходящего доходит до меня.

Алкоголь всё ещё туманит голову, но уже не так сильно, как ещё полчаса назад. И думать становится проще. Во всяком случае, сообразить, что я практически навязываю ночь с собой, у меня получается.

— Простите... Прости... — резко провожу пальцами по волосам и прикусываю губу.