Он опускает взгляд и отворачивается.

– Но почему именно прииск?

– Это то, в чем я разбираюсь, Вера. Мой отец когда-то занимался золотодобычей, с детства много нам об этом рассказывал. Я вижу какую-то преемственность. Конечно, пришлось оформить ссуду в банке. Заложить всё имущество. Если Умаров сорвётся, прогорю на курсовой разнице и останусь без трусов.

Инстинктивно перевожу взгляд на его пах и заливаюсь краской, потому что ширинка оказывается вздутой.

– Ты нравишься мне и без них, – пожимаю плечами.

– Чего не скажешь о моих кузинах, – усмехается он и снова меня целует. – Им всем подавай евро…

Привлекает меня к себе, покрывая лицо короткими поцелуями. От него пахнет счастьем, или я в конец напилась?

Обнимаю массивные плечи и наслаждаюсь нежными прикосновениями. Душа в трубочку сворачивается от нахлынувших чувств, пальчики на ногах подгибаются.

Моё тело дрожит и трясется просто от мысли, что всё вот это – временное явление.

Договоренность.

Увы.

Я уже не так дурочка, что два года назад и прекрасно всё понимаю. Смаргиваю набегающие слёзы. Это всё коктейль из вина… и моих чувств к этому мужчине.

У Адриана есть обязательства перед семьей и своя жизнь. У меня – своя.

Крайне жаль, что эти параллельные никогда не пересекутся.

Глава 20. Вера

Адриан: «Это обязательно?»

Читая смс от Адриана, написанное на каком-то смешанном русско-английском с элементами греческого языке, широко улыбаюсь и тут же печатаю ответ.

«Да. Я скоро перестану походить на людей».

Адриан: «А если мне срочно нужна твоя помощь?»

Закатываю глаза и облизываю чуть распухшие от его поцелуев губы.

«Это не смертельно, Андрей. Уверена, ты потерпишь»

Адриан: «Гуманизм – не самая сильная твоя черта, Вера»

Несмотря на то, что сегодня воскресенье в спа-центре совсем немного людей. А ещё здесь очень комфортная температура. Тело после массажа расслаблено, и я чувствую себя вполне счастливой.

– Ты с ним, да? – спрашивает Яна, откидываясь на спинку шезлонга. – Вот уж не думала, что ты второй раз в него вляпаешься, Вер.

– Вляпываются сама знаешь во что, подруга. А я с Макрисом завела понятные для нас обоих отношения. Без напрасных ожиданий. Без тормозов и без продолжения… В сауну пойдём?

– Нет, – загадочно улыбается Янка. – От сауны я, пожалуй, откажусь.

– Чего это? – подозрительно разглядываю стройное тело в черном раздельном купальнике. – Да ладно, Соболева?

– Ага.

– Я бы сказала «ОГО». А кто клялся, что больше никак детей?

Подруга игриво пожимает плечами.

– Так получилось, – разводит руками.

– Ты же взрослый человек, – усмехаюсь.

– Сама-то предохраняешься?

– Пф-ф. Смотря с кем. С Олегом – да. Во-первых, мы были мало знакомы, когда начали встречаться. Во-вторых, по его инициативе, – морщусь. – Как будто мне нужны от него дети? Ха-ха-ха!

– А от Адриана? Нужны?..

– Мы не предохраняемся, – вздыхаю легкомысленно. – Но ты ведь знаешь мой диагноз. Врач сказала, если я соберусь забеременеть – поможет только чудо или процедура ЭКО. Я ей ответила, что чудо понадобится, чтобы заставить меня захотеть ребенка. На том и разошлись.

– Ну знаешь, – Яна многозначительно поднимает брови и смотрит себе на живот. – Всякое бывает.

Мило улыбаюсь проходящему мимо инструктору по плаванию. Глядя на его подкаченную грудь, сразу вспоминаю такую же, только покрытую мягкими короткими волосками. Между ног становится жарко, и я раздраженно захватываю бокал со столика.

Чертов фокусник со своей волшебной палочкой. Присимсалабимил меня так, что даже полюбоваться никем не могу.

– Мне кажется, не предохраняясь, вы совершаете ошибку, – проговаривает монотонно высказывать свои опасения подруга. – Если, конечно, не видите продолжения у ваших отношений.

– Это только вы плодородные Соболевы. Что ни пятилетка, то новый ребёнок и каждый раз замечательный. На вас вся страна смотрит и маткапиталы пачками увеличивает.

Яна заливается смехом, а я отпиваю из бокала белое вино. Оно согревает моё нутро и как-то полегче становится.

– Дети рождаются от любви. А у нас, – продолжаю. – Чистый секс и ни-ка-кой люб-ви.

– Для чистого секса ты слишком счастлива, моя хорошая, – проговаривает Яна.

Закатываю глаза, потому что мелькнувшую в её взгляде жалость я терпеть не могу.