— Вер…

— Борь, — жестикулирую, чтобы замолчал и внимательно рассматриваю записи в карточках.

Споры в студии у нас в последнее время уж слишком жаркие. На носу выборы нового мэра и депутатов в городскую думу. Предприниматели почувствовали смену власти, каждый пытается продвинуть своего выдвиженца и опорочить конкурентов. Отстаивать нейтралитет и политику нынешнего мэра становится всё сложнее, но пока мне хватает на это природного чутья, деликатности и женского обаяния. Может, и не сильно пока растолстела?..

— Давайте всё же отдохнем, — волнуется Ира.

— Успокойся. Никто не узнает.

— Твой охранник обязательно разболтает. Этот мужлан…

— Стёпа, — усмехаюсь. — Он на самом деле очень милый, Ир.

— Только с тобой, — сквозь зубы цедит редактор, зло зыркая на посматривающего в нашу сторону охранника. — У него все мозги в мускулы ушли.

— Судя по тому, как ты на него смотришь, Ира, даже если бы Стёпины мозги были размером с мозги кашалота, они бы интересовали тебя в последнюю очередь.

— Скажешь тоже, — её лицо краснеет. — Извращенка.

Деловито поправляю лацканы пиджака и склоняюсь к ней поближе, шепча:

— Пригласи его на ужин или хочешь… я приглашу?

— Ой, а ты можешь, Вер? — мой редактор закусывает губу и смущенно улыбается.

В свои тридцать два становится девчонкой совсем. Вздыхаю и накрываю ладонью её локоть.

— Конечно, могу. Стёпа хороший. Правда. Ему просто нужны хорошие руки… и, желательно, ноги.

— Ве-ра, — смеется Ира.

— Я всё устрою, — подмигиваю и немедленно перестаю улыбаться. — Так. Мы будем сегодня работать или все пойдем с Борей листовки возле телецентра раздавать?

— Всё готово, — хмуро отзывается Марсель. — Не ругайся, Вер. Ребят, поехали...

***

Разминая затекшую шею, выбираюсь из студии уже после обеда. Морщусь, рассматривая легкие балетки на тонкой, картонной подошве. Ну кто придумал настолько уродливую обувь? Что в ней прекрасного? Что она может подчеркнуть в женской красоте?..

В кабинете натягиваю на ноги свои любимые высокие сапоги на низкой платформе и захватываю с вешалки серое пальто. Стёпа отпросился скататься по делам, а я так проголодалась, что решила прогулться до того ресторана.

— Стоянова, — слышу громкий возглас сзади, когда медленно двигаюсь по коридору к выходу.

— Чего тебе, Вознесенский? — разворачиваюсь, завязывая потуже пояс на пальто.

— Ты как? Ещё не родила?

— Ты узнаешь первый, Артём.

— Дай-то бог, — он зло скалится и дышит на меня вчерашним перегаром. — Жду, когда отмечу твой декрет своим появлением на экранах.

— Мне кажется, ты сопьешься раньше, — замечаю едко. Черт. Не хотела так грубо, но уже вырвалось.

Артемий делает широкий шаг вперед, заставляя меня сдвинуться. И ещё один.

Смотрит на меня бешено, наступает. В глазах — пьяное бешенство.

Вжимаюсь в стену, в очередной раз ругая себя. Дернул меня черт снова зацепить его. Когда уже мозги появятся за двоих думать?..

— Какая же ты су…

Вздрагиваем оба, услышав грозный голос позади Вознесенского:

— Что здесь происходит?

Выглядываю из-за плеча Артемия, и с облегчением замечаю Адриана. Он, разместив руки в карманах брюк, кивает мне и строго спрашивает у моего коллеги:

— Вы, кажется, работаете у нас выездным корреспондентом?

— Да, — озирается Артём потерянно. — Выездным корреспондентом.

— Так выезжайте, какие-то проблемы с этим? — усмехается Макрис. Вижу, что злится.

— И точно. Чего это я?

Невозмутимо поправляю пальто и размещаю сумку на плече. Думаю о том, не испортился ли наложенный грим, и не сильно ли я отекла за прошедшую половину дня.

— Привет, — внимательно разглядывает моё лицо Адриан и незаметно мажет глазами по животу. — Как дела?

— Как обычно, — пожимаю плечами и посматриваю на скрывающуюся за углом спину Вознесенского. — Спасибо.

— Не за что.

Снова сталкиваемся взглядами. Я отвожу свой первая. Чувствуя себя неловко, складываю руки на груди и мило улыбаюсь девочкам из бухгалтерии, которые проходят мимо и с интересом нас рассматривают. Весь телецентр — один большой лототрон со сплетнями о наших взаимоотношениях с мужчиной напротив. Вот только все не в курсе, что мы больше двух недель практически не виделись. Оба работали и старались избегать конфликтов.

— Хорошо выглядишь, — произносит Адриан. Слишком вежливо для Макриса. — Цвет лица выровнялся, щеки румянятся.