От избытка сил пойдут в набеги на горы, и драконы их спалят всех в Бездну, подумал Бранд, отходя в сторонку. Замыслы Гатара и остальных правителей были понятны, королевства ослабли, воинственная молодежь здесь помогала ослабить внешние угрозы, позволяла быстрее расплодиться живым.

Вспомнилось вдруг племя троллей и их предводительница, с которой переспал Гвидо Солнцедар, после прошлого спуска. Вряд ли она забеременела, но все же, еще одна живая, в судьбе которой мимоходом промелькнули герои и помчались дальше. «Изгиб Луары» и Мурк Красная Шапочка, хотя местных «лихих живых» Бранду было не жаль, изведут их орки, так и плевать.

Но сама атмосфера воспоминаний о прошлом и желания жить, узнать, что с ними всеми стало, вдруг взяла Бранда за горло и сдавила крепко. Такое повторялось уже неоднократно и Бранд каждый раз разжимал тиски на горле, напоминал самому себе, что еще успеет умереть в бою, дабы больше не мучиться так.

— Привет, Этна, — сказал он, останавливаясь возле сестры Гатара.

Два молодых орка рядом с ней смотрели на Бранда настороженно, но в то же время восхищенно.

— Могу ли я еще раз вызвать вас на дружеский поединок, о могучий Кулак? — спросила она.

От слов «еще раз» молодые орки рядом с ней чуть не подпрыгнули.

— Ты опоздала лет на пятьдесят, — хохотнул Бранд.

Судя по реакции Этны ей рассказали, кто навещал род Однорого Быка в прошлый раз, под личиной Брана Хантриса, но мстить ей Бранд, конечно, не собирался. Припомнил, что Гатар пытался и свою мать перетащить в Таркент, но та приехала и уехала, а теперь вот Этна. Наверное, ей было скучно, вот и напросилась сюда, вместе с другой молодежью орков, подумал Бранд, но заговорил о другом.

— Мы скоро будем в Таркенте, передать что-то Гатару?

— Чтобы меньше квохтал над своими женами, — немедленно отозвалась Этна. — Совсем уже голову потерял!

Точно, припомнил Бранд, пока он ездил к Городу Любви и огибал весь мир, Марене и Ираниэль уже должен был подойти срок рожать.

— Разве ты не рада появлению новой жизни? — спросил он, вдруг вспомнив изменившийся настрой Ланы. — Племянников или племянниц?

— Рада, но это еще не повод так сходить с ума из-за подобных пустяков! Ничего с ними не случится!

— Хорошо, передам, чтобы меньше квохтал, — пообещал Бранд с легким смешком.

11 день 4 месяца 880 года, Таркент, столица Стордора

Феола, сухая, мелкая, сморщенная и старая, лежала в огромной кровати, которая своими размерами еще больше подчеркивала, насколько меньше стала Три Глаза. Умирающая Феола. Миониалиоуэль Три Стрелы повидал в своей жизни немало смертей, сам неоднократно смотрел смерти в глаза, да что там, еще недавно он и Феола собирались умереть у Провала, в жарком бою с демонами, останавливая угрозу живым.

— Как все это иронично, а, старая подружка? — спросил он Феолу.

— Какая еще подружка? — прошептала та. — Я тебя в первый раз вижу.

Миониалиоуэль видел немало смертей и умирающих, и глаза его оставались сухими, но все же где-то глубоко в груди щемило от такого зрелища. Вот тебе и смерть в бою! Умирать от деградации в кровати, гадя под себя и не узнавая никого, не такой судьбы Феола желала себе. Если она вообще помнила сейчас, чего хотела год назад и ради чего добровольно ускорила свою деградацию.

— Вше величство! — донесся громкий возглас.

— Вот именно! Королева я или нет?! — голос Марены, Справедливой Королевы.

Миониалиоуэль теперь чуть ли не ежечасно перепроверял себя, но хвала всем богам и особенно Меоре, память у него пока что не отказывала. Деградация — да, сожрала его чуть ли не на две трети, но память работала.

— Но в вашем состоянии, ваше величество!

Возмущался Астард Больбус, жрец Ордалии и фоном слышались голоса еще нескольких целителей, приставленных к Марене королем Гатаром.

— Нормальное у меня состояние! Я не хрупкое яйцо, чтобы так носиться со мной!

— Ваше Величество, вам вредно волноваться!

— Мне вредно не знать, что творится с моей наставницей!

— Лойола, доченька, — вдруг прошептала Феола, пытаясь подняться, — сейчас я помогу тебе!

Миониалиоуэль придвинулся ближе, легко удержал ее за плечи, качая головой и ворча:

— Совсем сбрендила, старая, куда тебе подниматься, помрешь ведь!

— Сам ты старый! Дурак! А я еще молода и прекрасна, а ну пусти, мне дочери помочь надо!