— Ладно, — тихо произнес Сергей. — Ладно. На алименты не рассчитывай, на развод даже не пытайся подавать, свидетельства нет, ребенок до года — тебя не разведут. Я все узнавал специально. Да и на заседание я приходить не собираюсь, а без меня не разведут. Доля в квартире моя есть. Ты ее никогда не выкупишь. А я и не возьму деньгами. Я приду, и буду жить с тобой в этой квартире. Вот тогда посмотрим, как ты запоешь.

Лане казалось, что сейчас вместо мужа с ней разговаривает клон Надежды Петровны. Нужно было срочно уходить. И она быстрым шагом, ничего не ответив на тирады Сергея, направилась к проспекту. А он стоял и смотрел вслед, нервно закуривая сигарету.

Дорога домой показалась быстрой. Катюшка в поезде буквально прилипла к окну: ей было интересно рассматривать проплывающий мимо пейзаж, маленькие деревеньки, леса и рощицы, кое-где еще даже виднелись вкрапления нерастаявшего снега. Деревья пока не покрылись зеленью, но ветки уже потеряли мрачный, голый вид и подернулись еле заметной пленкой изумрудного цвета. То тут, то там желтели яркие, веселые пятнышки мать-и-мачехи, пушистым коконом мохнатилась верба. У Ланы совершенно не было сил добираться до дома сначала на метро, а потом на электричке или маршрутке. На вокзале она договорилась с таксистом, и молчаливый, серьезный водитель довез их, не задавая лишних вопросов.

И снова плавно потекли дни, похожие один на другой. Сергей не звонил и не появлялся. Наступили майские праздники, на улице похолодало и даже выпал снег. Было ветрено, хмуро и неуютно. Отопление в квартире уже отключили, пришлось снова достать теплые вещи.

Несмотря на моросящий дождь, Лана каждый день выходила гулять с коляской. Катюшка как хвостик всегда следовала за матерью. Она ничего не спрашивала ни о такой внезапной поездке к бабушке, ни об отце, а Лана лишний раз и не заводила этих разговоров. Гуляли в парке, наблюдали за птицами, которые яростно ругались между собой, выбирая лучшие места для гнезд на ветках. На лужайках, между прудами горели огоньками солнечные головки одуванчиков. А совсем в глубине парка, прямо как в сказке, раскинулась целая поляна с подснежниками.

После праздников Лана получила копию свидетельства о браке и в тот же день отправилась в мировой суд. В приемной на месте секретаря сидела строгая, пожилая женщина, которая нехотя выдала бланк заявления. Было видно, что она не воспринимает Лану всерьез — на руках грудной младенец, на стуле, болтая ногами, сидит маленькая девочка. — «Какие уж тут разводы. Так, попугать решила, гормоны играют. Поругалась с мужем и давай писать бумажки», — всё это словно читалось на лице повидавшей всякого за свою практику секретаря.

Она оформила все необходимые документы, выдала расписку об их приеме и велела через месяц явиться на первое заседание. Повестку супругу обещали прислать по почте. Лана понимала, что процесс предстоит долгий, но упрямства ей не занимать. Она могла долго терпеть, взвешивая все за и против и стараясь не вестись на эмоции, но уж если в чашу терпения падала последняя капля, решение принималось окончательно и бесповоротно. Изменить ничего уже было невозможно. — «Надо быть спокойным и упрямым», — как пелось в известной песне ее детства.

Погода в тот день была теплой и солнечной, совсем скоро наступит лето. В конце июня обещала приехать мама в отпуск, а значит появится больше времени. Что ни говори, а она устала круглосуточно быть только с детьми. Она забыла, что такое в одиночестве выпить чашку кофе на летней веранде, погулять в вечернем парке и посмотреть, как утки скользят по воде, посидеть на скамейке в тишине и просто ни о чем не думать. Не прислушиваться, не контролировать, принадлежать самой себе. Смешно, но она даже мусор вынести не могла одна — всегда с Кирюшкой. В конце концов, она сможет, наконец-то, сходить к стоматологу, ей давно казался подозрительным один зуб. Надо проверить.

В садике вовсю готовились к выпускному. Было даже как-то жалко прощаться с такой беззаботной жизнью. Платье для Катюши было куплено, и в один из дней в конце мая состоялось первое ее маленькое торжество. Дочка была похожа на барышню из девятнадцатого века, с аккуратно заплетенными волосами и небольшим голубым цветком в прическе. Праздник получился ярким и веселым, но в то же время грустным и трогательным. У всех родителей, особенно у мам на глазах были слезы. Будущие первоклашки посматривали на малышей из младших групп снисходительно, совсем по-взрослому. После чаепития все дети высыпали на улицу, и каждый из них запустил в небо шарик, загадав самое заветное желание. Лана решила, пусть весь июнь, пока не приедет бабушка, Катюшка продолжает ходить в сад — там ей с подружками веселее.

Как и обещали в суде, повестки для Сергея пришли по почте. Лана сама достала извещения из почтового ящика. Она лишь отправила ему сообщение с указанием даты и времени, понимая, что это безнадежно и на суд он не придет.

До первого судебного заседания оставалось несколько дней, когда, вернувшись с прогулки, Лана и дети обнаружили в квартире Сергея. Вальяжно развалившись на диване, он смотрел телевизор. На столике стояла наполовину опустошенная бутылка пива. Лана не понимала, как ей себя вести. Уйти из квартиры — невозможно, выяснять отношения — себе дороже, не имеет смысла. Катюшка тревожно переводила взгляд с матери на отца.