В этой дебютной серии книг, автора бестселлера «Нью-Йорк таймс» Келли Армстронг, детектив отдела убийств из нашего времени оказывается в Викторианской Шотландии, в чужом теле и с убийцей на свободе.
20 мая 2019 года: Детектив отдела убийств Мэллори приезжает в Эдинбург дабы побыть со своей умирающей бабушкой. Вечером, во время пробежки, Мэллори слышит, как женщина зовет на помощь. Она забегает в переулок, где на нее нападают, и она теряет сознание.
20 мая 1869 года: Горничная Катриона Митчелл должна была наслаждаться отгулом на полдня, но той ночью ее обнаружили мертвой в переулке, где ее задушили… ровно за сто пятьдесят лет до того, как Мэллори была задушена на том же месте.
Придя в себя Мэллори обнаруживает, что находится в 1869 году в теле Катрионы, ей приходится быстро приспособиться к жизни горничной у гробовщика в викторианской Шотландии, несмотря на свое шоковое состояние. Вскоре она узнает, что ее босс, доктор Грей, подрабатывает судмедэкспертом и только что взялся за необычное дело — удушение молодого человека, похожее на нападение на нее саму. Она надеется, что поимка убийцы поможет ей вернуться в ее время, пока не стало слишком поздно.
«Раскол во времени» — это первая книга Келли Армстронг из чрезвычайно захватывающего цикла — сочетающего в себе романтику, детектив и фэнтези — с неожиданной развязкой и где «Чужестранка» встречается с «Алиенистом».
Келли Армстронг
Раскол во времени
Оригинальное название: A Rip Through Time
Автор: Келли Армстронг / Kelley Armstrong
Серии: Раскол во времени #1 / A Rip Through Time #1
Перевод: Natalifi, liuch, nasya29, VikAn, marmonn, viktoriaeboy
Редактор: Светланка Пачковская, ryshik80
Глава 1
Моя бабушка умирает, а я пью кофе. Я могла бы сказать, зачем же я оплачиваю услуги медсестер из хосписа. Я могла бы оправдаться тем, что Нэн спит и от меня все равно ничего не зависит. Я могла бы даже убедить себя, что если она и проснется, то никогда не обидится на меня за мое пятнадцатиминутное отсутствие. Но все это не важно. Я пересекла океан, чтобы быть рядом с ней в ее последние дни, а вместо этого нахожусь в эдинбургской кофейне, заказываю латте и чай, как будто это всего лишь очередной полуденный перерыв на кофе, как будто доктор не сказал мне тридцать минут назад, что человек, которого я люблю больше всего на свете, умрет еще до выходных.
Кафе переполнено, а персонала не хватает, страсти накаляются, люди ворчат и огрызаются, а мне хочется крикнуть им всем, чтобы они заткнулись и радовались дню, когда их худшее зло, что может с ними случиться — это пятиминутное ожидание. Вместо этого я разговариваю по телефону со своей мамой, склонившись над столиком, пытаясь хоть как-то уединиться. Посреди этого мучительно банального хаоса я говорю своей матери, что если она не сможет приехать сюда в ближайшие три дня, то она больше никогда не увидит свою собственную мать.
Я хочу выйти наружу, но я уже сделала заказ. Я хочу послать все к черту и пойти куда-нибудь в другое место, но бумажник остался в хосписе, а взятая с собой десятифунтовая банкнота уже превратилась в мелочь. Я хочу сказать маме, что перезвоню ей, но у нее лишь короткий перерыв в работе суда.
Я хочу, хочу, хочу… Я хочу так много, черт знает, чего.
«Ах если бы желания были лошадьми, нищие ездили бы верхом».
Я вспомнила, как эту фразу произносила Нэн, и тут же мои глаза застила пелена слез.
Сосредоточься, Мэллори. Утри нюни. Не здесь. Не сейчас.
— Я постараюсь сделать все, чтобы приехать, — говорит мама. — Если не смогу, то приедет твой отец.
— Папа не захочет, чтобы ты оставалась дома одна, если… когда… — Я не могу закончить фразу. Не могу.
Ее голос понижается до шепота, как будто я не единственная, кто ведет этот очень личный разговор в общественном месте. — Мы тоже не хотим, чтобы ты была там одна, Мэл.
— Это не так. Я с Нэн.
Она делает вдох. — И я очень, очень рада этому. Я…
— Два латте с куркумой, один масала-чай, один кофе сильной обжарки! — кричит бариста с раздражением, говорящим о том, что она уже не в первый раз объявляет мой заказ. Я едва слышу ее за низким ревом недовольства вокруг меня. А еще ее акцент. Возможно, каждое лето своего детства я проводила в Шотландии, но будучи тридцатилетней полицейской, преследующей карьерные цели, за много лет я была тут не дольше недели.
Я направляюсь вперед, прижимая телефон к уху. Мама все еще говорит, но я слушаю вполуха, сосредоточившись на том, чтобы забрать напитки и убраться отсюда к чертовой матери.
Я уже на полпути, когда мой телефон вибрирует. Беглый взгляд на номер заставляет меня выругаться себе под нос.
Это информатор, которая пропала месяц назад. Та, с которой я отчаянно пыталась связаться, опасаясь, что ее молчание не является добровольным.
Мне действительно нужно ответить на звонок, но я ни за что на свете не прерву маму, не тогда, когда ее голос дрожит от горя и страха. Я — спасательный круг для ее умирающей матери, и я не разорву его, чтобы ответить на рабочий звонок, каким бы срочным он ни был.
— Две порции куркумы! — кричит бариста.
— Мне, — говорю я, махая свободной рукой, когда подхожу к стойке.
— Я не буду мешать, — говорит мама.
— Извини, я просто захвачу кофе для медсестер. — Мой телефон продолжает вибрировать, пока я складываю чашки в картонный лоток. — Могу я перезвонить тебе через минуту?
— Лучше вечером, дорогая.
— Правда, я могу…
— Вечером, Мэл. Мне все равно нужно возвращаться в суд.
Она отключается. Я нажимаю кнопку ответа, чтобы ответить своему информатору, и ставлю последнюю чашку на лоток. Я открываю рот, когда поворачиваюсь, чтобы уйти… и врезаюсь в мужчину, стоящего прямо позади меня.