И повсюду космос. Избранные стихотворения и поэмы
вернуться

Соснора Виктор Александрович
Шрифт:

«Цветет жасмин…»

Цветет жасмин.А пахнет жестью.А в парках жерди из железа.Как селезни скамейки. Желчьютропинки городского леса.Какие хлопья! Как зазнался!Стою растерянный, как пращур.Как десять лет назад — в шестнадцать —цветет жасмин.Я плачу.Цветет жасмин. Я плачу. Танецстанцован лепестком. А лепта?Цветет жасмин! Сентиментальность!Мой снег цветет в теплице лета!Метель в теплице!Снег в теплице!А я стою, как иже с ним.И возле не с кем поделиться.Цветет жасмин…Цвети, жасмин!

Мужество

А может, мужество в проклятье,в провозглашенье оды ночи,и в тяготении к прохладенебритых, бледных одиночеств?А может, мужество в мажоре,в высоколобом отстраненье,в непобедимости моржовыхклыковили в тюленьей лени?Я видел —и моржи робели,тюлени не держали марку,неколебимость колыбелейрасшатана распутством мамок.Я видел, как сражались кобры,встав на хвосты,дрожа от гнева.Их морды – вздувшиеся колбыраскачивались вправо – влево.Казалось, что танцуют гады,что веселятся на колядках.Но каждая ждала: другаяСбежит от каменного взгляда.

Октябрь

Октябрь.Ох, табор! Трамваи скрипучи — кибитки, кибитки! Прохожие цугом — цыгане, цыгане! На черном асфальте — на черной копирке железные лужи лежат в целлофане.Октябрь!Отары кустарников — каждый сучочек отмечен. Стригут неприкаянных, наголо бреют. Они – по-овечьи, они – по-овечьи подергивают животами и блеют.Вот листьям дадут еще отпуск на месяц:витайте! Цветите! Потом протоколысоставит зима.И все будет на месте:достойно бело, одинаково голо.

Гостиница «Москва»

Как теплитсяв гостинице,в гостинице —грустильнице?Довольны потеплением,щебечущим динамиком,днем полиэтиленовымна этаже двенадцатом?Как старитсяв гостинице,в гостинице —хрустальнице?С кристальными графинами,гардинами графичными,кустарными вареньями?Мы временно,мы временно!Мы – воробьи осенние,мы – северяне. Мы —мечтавшие о зелени,но ждущие зимы.

«Фонари опадают…»

Фонари опадают. Опадают мои фонари. Целые грозди электрических листьев примерзают к уже не зеленой земле.Эти листьяна ощупь – неощутимы(это листья моих фонарей!),по рисунку – негеометричны,по цвету – вне цвета.Без единого звука листья моих фонарей примерзают к уже не зеленой земле.А деревья, к примеру, опадают не так.Как они опадают! Ах, как обучились деревья опадать! Как вызубрили осень — от листка до листка, от корки до корки!И когда опадают деревья —выявляй, проходящий, запасы печали!
* * *
Незаметно для всех опадают мои фонари.Но они опадают — я-то знаю, я – вижу.

Боян

(из цикла «Всадники»)

Мальчик Боян из Загорья

«Буран терзал обочины…»

Буран терзал обочины,ласкал бурьян обманчиво.Шли по полю оброчныеи увидали мальчика.И увидали мальчикапо росту – меньше валенка.Ни матушки, ни мачехине помнил мальчик маленький.Не помнил мальчик маленькийни батюшки, ни отчима.На нем – доха в подпалинаховчиной оторочена,шапчонка одноухая,вихры клочками мерзлыми.Крестьяне убаюкалимальчишку низкорослого.В печи до самой полночирычало пламя пылкое.Мальчишка встал тихонечкои сел в куток с сопилкою.И заиграл о Загорье,о загорелых ратниках,о тропах, что зигзагамиуводят в горы раненых.Сны у оброчных прочные, —сопят во все подусники…Проспали ночь оброчныеи не слыхали музыки.

Боян

Стихи да кулак булатный —все достоянье Бояна.Есть латы. Но эти латыотнюдь не достоянье.Под латами-то рубахав прорехах, в зубцах-заплатах.Всучил Ярослав-рубаказа песни Бояну латы.Не князь – перекатной гольюслоняться бы вечно певчему.А нынче идет что гоголь,посвечивая наплечниками.Увидит кабак нараспашку,клокочущий ковш осушит,такое понарасскажет —от хохота пухнут уши!И выпьет на полполушки,а набузит на тыщу.Отыщет боярина-клушуи под бока натычет.Кулак у Бояна отборный.Под забором, на бревнах тухлыхбоярина долго и больноколотит Боян по уху.Что удар – то майский подарок,что удар – громыхают кости.И кличет боярина СтавраБоян «поросенком бесшерстным».

Боярин

У боярина Ставра хоромы.Закрома у Ставра огромны.Проживает боярин в палате.А носит обноски-лапти.И сам-то боярин – лапоть,и лоб у него – не очень.И любит боярин лапойв пушистой ноздре ворочать.Добро, был бы хрыч старый,а то – двадцатитрехлетний.Вершина деяний Ставра —валяться в пшеничной клети.Прихватит персидский коврик,заляжет с утра в малинник…Напрасно Ставра торговлеобучает жена Марина.Боярин лепечет – умора! —называет полушку аршином.И хлещет его по мордесковородой Марина.