– Нет спасибо. Ты лучше укажи нам куда идти и где искать этот хуанхэит.

Ким встал из-за своего стола и подошел к карте Евразии, которая висела за дверью и которую я совсем не заметил. Мы последовали за хозяином.

– Вот Пекин, – археолог ткнул пальцем на карте на то место, где было написано Пекин, после этого он причудливо водил пальцем по карте, будто сам не понимая, что ищет. Но спустя некоторое время радостно ткнул пальцем на карту и произнес:

– Вот оно! Гора Дунлин, входящая в горы Сишань и находящаяся на границе с провинцией Хэбэй. Вам это и надо. Это гора хранит много тайн.

– Ну и отлично! – сказал дядя Леша и глянул на меня. Он что-то пытался сказать своим взглядом. Жаль я прогуливал уроки психологии, где нас учили определять по лицам, движениям, мимике людей то, что они сейчас чувствуют или хотят сказать, – что, Максим, пойдем нам еще много надо успеть сделать!

– А да, кончено! Спасибо вам за помощь! – поддержал я дядю, и тут же вспомнил о том, что мы не должны тут надолго задерживаться.

– Вы уже уходите? – как бы расстроившись, произнес археолог.

– Да нам с другом пора. Ведь завтра мы уже выезжаем.

– Что ж, буду рад увидеть тебя и твоего товарища по возвращению. Приходите вместе с хуанхэитом.

– Хорошо! – сказал дядя и пожал своему другу руку. Он проводил нас до двери, также молча, как и встретил, закрыл за нами дверь и больше этого более чем странного дедка я не видел.

– Ты понял, что это не развлекательная поездка и нам придется потрудиться? – сказал мне дядя, когда мы шли обратно по другой стороне Любинского проспекта.

– Да понял я. Это же в моих интересах. Сам понимаешь.

Дядя остановился и посмотрел на меня таким взглядом, будто я только что разбил его любимую вазу.

– Что? – не вытерпев такого строго взгляда, я подал голос.

– Ничего, пошли дальше.

Так и не разобравшись в том, что я сделал не так, мы двинулись дальше. По пути домой, который у нас затянулся чуть ли не до вечера, мы посетили множество магазинов .

Вначале зашли в магазин одежды, где выбрали мне спортивный костюм популярной марки, в который входили черные штаны и куртка. Так же купили две футболки. Белого и черного цвета. Посмотрев на мой внешний вид, дядя сказал, что я совсем не похож на археолога, а похож на сбежавшего из школы школьника. Я позволил ему купить мне джинсы по моде две тысячи второго года и синюю рубашку, под цвет джинсов. Мы купили кроссовки со шнурками, которые я дико невзлюбил. Но Леша сказал, что это необходимо, чтобы я не выделялся из толпы. Сам же дядя добавил, что дал бы мне свою одежду, будь я повыше и будь у меня размер побольше. А то вся его одежда смотрелась бы на мне нелепо, а еще учитывая тот факт, что нам придется много работать, мне должно быть комфортно. Я поблагодарил дядю, и мы двинулись с сумкой археолога и пакетом доверху набитым вещами в магазин за продуктами.

Там, сдав все свои вещи в камеру хранения, мы двинулись по рядам, которые ломились от избытка товара. Мы взяли самую большую корзинку на колесиках и отправились собираться в путешествие. Я всегда любил в детстве кататься на таких тележках, потом, когда пришлось мотаться по магазинам с младшей сестрой, я садил ее в тележку и катал.

Первым делом дядя купил кофе три в одном. Для меня это не показалось странным, ведь в нашем времени мы только и делаем, что пьем такой кофе и чай. Правда иногда бывают исключения, и варим кофе себе сами. Потом мы взяли лапшу и пюре, которое заваривается в баночке, стоит его залить кипятком. Дядя Леша купил пару плиток шоколада. Этот человек был жуткий сладкоежка, как оказывается всю жизнь. Так же мы купили копченую колбасу и батон. Заплатив на кассе приличную сумму, с огромными сумками мы вышли из супермаркета и направились в сторону дома. Шли не спеша, наслаждаясь теплой летней погодой. Дядя Леша старался ничего не говорить, а я все время искал момент, чтобы сказать ему какое-нибудь благодарное слово. Ведь он для меня делает столько хорошего за последнее время. И в две тысячи втором году и в две тысячи двадцать восьмом году он помогает мне и тратит на меня все свое свободное время. И поэтому мне хотелось бы его как-нибудь отблагодарить, но как именно я даже не знал. Дотащившись до дома, мы обратили внимание на то, что у нас почти весь день прошел, и на сборы оставалось всего несколько часов.

Придя домой, мы доели остывший завтрак и, включив на телевизоре какой-то музыкальный канал, принялись запихивать вещи, еду и приспособления, которые нам всучил Ким, по рюкзакам. Через два часа усердного сбора и легких споров о том, как лучше все разложить мы оба завалились уставшие спать. Я понимал, что завтра меня ждет очень тяжелый день и вообще сюда я попал не в отпуск и надо выбираться. Чем быстрее, тем лучше. Так же я начал чувствовать одиночество, мне не хватало моих родных и друзей. Хоть в последнее время я был почти всегда один в своем времени, то тут я ощущал себя одиночкой, которому не к кому даже обратиться за советом. И с этими мыслями я уснул. Вторая ночь вновь прошла без кошмаров.

Утром я проснулся раньше, чем мой товарищ. Посмотрев на часы, на которых еще не было десяти, я потихоньку встал и стал собираться. Волнение было ужасное. Не знаю почему я так боялся поезда. Может из-за махинации с паспортом, а может и просто потому, что все эти два дня я был не в своей тарелке. Пока я прогонял от себя прочь это чувство, дядя проснулся и поспешил мне напомнить, что у нас нет ни минуты свободной и, что нам нужно скоро двигаться на вокзал.

Я не хотел есть, и объяснить это Алексею мне не удавалось, он впихивал в меня заваренную на скорую руку дорожную лапшу. Просто выпив крепкого кофе, я пошел проверять, ничего ли мы не забыли. С дядей я ехал куда-то вместе впервые. Он, почему-то, не любил брать меня одного. Я должен был ехать с ним либо с сестрой, либо с другом или с отцом. Но почему так получалось, я никогда не задумывался.

Около двенадцати мы вышли из дома и, сев на обычный автобус, двинулись в сторону вокзала. Доехали мы очень быстро, и вышли на огромной площади, где стоял транспорт – автобусы, такси, машины и прочие. Дядя пошел в огромное зеленое здание, которое сохранилось и до наших времен. Только у нас оно сплошь из стекла. Я был на нашем вокзале всего два раза, но даже тогда не обращал на него никакого внимания. Тогда меня интересовали куда более важные дела.

Зайдя внутрь, я увидел, что в две тысячи втором году вокзал выложен из мраморной плитки в коричневых тонах. Он был очень красивым, хоть и не привычным для меня. Дядя поставил сумки возле одной из колонн и сказал мне: