«Впрочем, какая разница, чтят местные обитатели закон или нет? Для всех изгнанных преступники все равно мы».

Волоски на коже встали дыбом, в шею словно дохнула смерть. Поежившись, я плотнее запахнула порванную рубашку, прижала колени к груди. Закрыв глаза, заставила себя глубоко вдохнуть, призывая на помощь жалкие остатки мужества.

«Только бы сохранить лицо. Только не расплакаться на радость мучителям!».

Сдержать слово оказалось непросто. Все оборотни любили свободу, пребывание в тесном, запертом помещении было для них сущим мучением. И даже моей птице требовалось небо над головой. Низкий потолок давил, железный ошейник на шее казался удавкой, от недостатка воздуха меня знобило. Чтобы хоть как-то отвлечься, я считала вслух, надеясь, что звук собственного голоса отвлечет от печальных мыслей.

– Десять тысяч пятьсот шестьдесят семь, десять тысяч шестьдесят во…

Конец слова поглотил скрежет распахнувшейся двери. Вскинувшись, я подобралась, по-звериному зашипела.

– Леди, ну что за манеры? Вы же так хорошо вели себя днем, – укоризненно нахмурившись, Имон ужасно напомнил мою наставницу, также цокающую языком, когда я допускала очередную оплошность. – А ведь я к вам с приглашением. Его светлость желает разделить ужин со знатной дамой и будет разочарован, когда вместо нее заявится дикарка.

– Пусть ваш князь засунет приглашение к себе в задницу! – понимая, что под «ужином» тюремщик может подразумевать и пытки, и казнь, грубо выругалась я. – Никуда не пойду.

– Леди, никто не смеет говорить в таком тоне о его светлости, – Имон по-прежнему выражался чинно, но глаза у него похолодели.

Запоздало дошло, что это не галантный паж и не строгая воспитательница, в худшем случае способная взяться за розги, а суровый стражник, имеющий в своем арсенале способы куда хуже.

– Быстро беритесь за ум, не заставляйте краснеть за вас, – вытащив из кармана дротик с синим оперением и покрутив его в руках, ненавязчиво посоветовал мужчина.

Я сглотнула, намек оказался более, чем ясен. Не пойду добровольно, на встречу с князем меня притащат в виде безвольной, готовой к закланию туши.

– С превеликим удовольствием составлю его сиятельству компанию, – вспомнив о собственном титуле, с лучезарной улыбкой прощебетала я.

– Совсем другое дело, – дротик исчез словно по волшебству. – Пойдемте.

В сопровождении Имона и вдвое увеличившимся конвоем меня проводили на второй этаж. На улице давно стемнело, но коридоры были освещены плохо, на свечах в замке явно экономили. Да и не только на них. В нашем доме роскошью веяло отовсюду. Арочные потолки, витражные стекла, массивная тяжелая мебель. От многообразия картин и вытканных гобеленов в позолоченных рамках, порой рябило в глазах, а среди колонн и статуй немудрено было заблудиться, но отец считал богатый декор символом успеха и интерьер пополнялся чем-то новым едва ли не каждую неделю.

Без громоздких кованых подсвечников, щитов с оружием и тканевых драпировок коридорные стены казались пустыми и голыми. Непривычно было видеть под ногами каменный пол, а не начищенный до зеркального блеска паркет. По дороге нам почти никто не встретился, хотя в родительском замке неизменно наткнулись бы на целую толпу из придворных, гостей и слуг.

К моему удивлению, Имон не соврал, и меня действительно привели в столовую. Она выглядела получше, небольшая, светлая, с огромной люстрой на потолке и вышитыми цветами шторах на окнах. Несмотря на то, что посуду собрали из разных сервизов, круглый стол был накрыт по всем правилам.

– Добрый вечер, Айлантария., – взмахом руки отпустив охрану, князь поднялся. С момента нашей встречи он успел переодеться, сменив простую одежду на синий сюртук и черные штаны – Спасибо, что приняла мое приглашение.

«Будто бы мне дали выбор!».

– Садись, – словно не понимая, что играть в гостеприимного хозяина поздно, мужчина галантно отодвинул стул. – Какое блюдо тебе положить?

– Еда что, отравлена? Не жалко было пищу переводить? – оставшись на ногах, фыркнула я.

– С чего мне тебя травить? – кажется, искренне удивился правитель.

– А с чего кормить? В допросной ты отлично продемонстрировал свои намерения, – я передернула плечами, отчего порванная рубашка снова поползла вниз.

– Нужно было признаться сразу. Ты ведь понимала, что все равно никого не проведешь, и только зря тянула время, – глядя мне в глаза, ровно произнес мужчина.

Я сердито засопела. Крыть было нечем. Не объяснять же, в самом деле, что утопающий станет хвататься за любую соломинку. Пусть даже уже сломавшуюся в его руках.

Князь, впрочем, не стал развивать щекотливую тему. Достав из кармана ключ, снял с меня кандалы, а затем накинул на плечи собственный камзол. Нос мгновенно защекотал едва уловимый аромат полыни.

– Веришь или нет, но здесь тебе ничего не грозит. Наше знакомство не задалось, приношу извинения за свою грубость и грубость моих людей. Живя здесь, мы немного… одичали, – виновато развел руками он. – Ужин – попытка загладить произведенное впечатление. Поешь, ты наверняка голодна.

Хотелось язвительно фыркнуть, что подачки мне не нужны, но в животе предательски заурчало. Перед ритуалом оборотням обязательно полагался сытный завтрак, но я так волновалась, что едва проглотила пару кусочков хлеба.