— А может не надо? — спросил граф.

— Вот не нравится мне то, что за несколько лет оборот наркотиков увеличился в разы. А еще большую часть зерна продают нашим же врагам. Не лишнюю часть. Большую. Так и до бунта недалеко. Голодные бунты — они самые бессмысленные и беспощадные. И это же надо, регион — производитель хлеба — имеет проблемы с хлебом.

— И что же ты предлагаешь? — уточнил Фомский.

— Дмитрий Ярославович, у вас огромный политический вес. Как насчет того, чтобы законодательно запретить, первое, продавать зерно до тех пор, пока не удовлетворят внутренние потребности, второе, по внутренним ценам, никак не зависящие от внешнего рынка. Мы в конце концов, империя, а не крошечное княжество. Империя, которая способна создать замкнутый внутренний рынок без надобности торговать со всем миром. У нас сотни миллионов людей населения и пятая часть суши. Почему бы не принудить на уровне губернии производителей зерна обеспечивать потребности губернии по приемлемым ценам.

— Они, скажем так, не согласятся. — хмуро сказал Штормовой.

— Дорогой дедушка, на это есть… заряженный пистолет, которым мы будем тыкать прямо в рот. Нам достаточно их спровоцировать. Принять закон и посмотреть, как они будут изворачиваться. А если подчиняться, так это тоже здорово!

— А почему бы и не да? — усмехнулся Фомский. — Ты бы знал сколько моих должников сейчас из-за этих цен на грани банкротства. А еще сколько аристократов потеряло свои наделы из-за того, что к ним приходили люди уважаемых господ и заставляли продать за рубль землю… Хотя они чаще просто арендуют. Но, три процента всех земель они уже закрепили за собой на разные прокладки и мертвые души.

— Три процента? У меня данные о пяти. Если речь только о Кубани. А ведь они еще в трех губерниях дела проворачивают. Наша ветка, южная. Однако наши спецы проследили связь с похожими организациями с центром в Твери и Выборге. Также есть похожая на Урале, но связи не проработаны, пока не ясно.

— Да? — удивился тот на мою информацию. — Поделитесь вашей аналитикой?

— Да, пожалуй. Кое-что мы нарыли. Но я попрошу с вашей стороны поделиться информацией. В общем, я хочу перед серьезным закусом попробовать их ослабить.

— Стоит. Да. Дима, давай поможем. Я подписываюсь на политический ход. Посмотрим, как будут они действовать тогда. — неизвестно откуда князь вдруг достал бутылку игристого.

Интересная магия, но пока я смотрел на бутылку, граф так же из воздуха вытащил три бокала пока я отвлекся.

— Да, пожалуй, я согласен. Заставим нервничать их. А еще посмотрим, как будет в этом случаи действовать Нагорный. Это либераст непонятно чьи интересы лоббирует. Нет, выступать он будет против, но вопрос в том, как активно и какие ресурсы он задействует.

— Не идеалист он точно. Иначе бы не голосовал по повышению пошлин на иностранные вина. — откупорил он бутылку.

— А то. Его виноградники и винокурни, это пусть и десять процентов виноделия региона, но десять — не двадцать. Столько процентов потенциально заняли бы иностранные вина, если их пустить на тех же правах, что и у местного производства.

— А что так много? — взял я свой бокал. — Хм… — принюхался я. — Это чье? — спросил я.

— Иберийское игристое, называется кава. Винодельня Codorniu. Получаем по параллельному импорту. Те его завозят на Филиппины, мы через Сингапур его покупаем.

— А чего не наше? — уточнил я.

— Так мы же аристократы. — пожал плечами граф. — Хотим, простите, разнообразия. Нам не булку подавай, а багет.

— Хм… — отпил я. — Вообще, да, тоже не дурно. И во сколько встало открытие бутылки?

— Рублей пятьсот. Примерно.

— Вот это вы дали. В свете этого, это мне кажется не глупостью. Кажется, мне придется всё-таки выделить складские места под просекко. — почесал я подбородок. — Багет тоже булка, но… как и просекко…

— А это откуда? — спросил Фомский.

— Венеция. Мой юрист может достать… много достать. И дешевле. И не «шмурдяк», а качественное. Да и вообще… много чего еще с сапога можно привезти. Вот только, а что бы мы могли им продать?

— Как что? Венеция давно просит у нас вертолеты и катера. Только мы не продаем. Не очень хочется вооружать потенциального противника в очередной прокси-войне в африканском зажопинске, в которой наш враг будет использовать наемников, а мы пошлем туда гвардию родов, а то и имперские части. — возмутился дедушка.

— Дедушка, а что по текущей войне? Мы дальше заявлений не идем. Или я чего-то не вижу? — поинтересовался я.

— Враг выступил в супертяжелом весе в личном качестве. Не мешало бы сделать ему жесткое опиздюливание. Вот только они сами себе его сейчас сделают. Идиоты. Напали на остров, на котором всего один крупный промышленный порт, и сто миллионов озлобленных островетян, которые по ночам шомполами в ухо тычут их. У них, по нашим оценкам, за эти несколько дней, уже более десяти тысяч двухсотыми, и в три или четыре раза больше ранеными. Любые попытки высадится в других местах — это проблемы со снабжением. А еще понос, потому что местные привыкли, а солдаты, ну чистая вода нужна. Изнеженные европейцы. Так что, они сами себя подловили на том, на чём нас всегда пытались. — злорадно улыбался дедушка.