Глядя сквозь стеклянную дверь, она впервые за это утро обратила внимание на мир вокруг. Ночью ударил небольшой мороз, однако улицы уже успели оттаять на солнце, и иней уже успел сойти. Изо ртов прохожих исходил пар, на Катю нахлынуло романтическое настроение с нотками тоски по детству, когда в любую погоду мир был приятен и нов. Неспешно и с удовольствием она вышла на улицу не без мысли показать что-то особенное своей твердолобой подруге, а может и не показать, а обозначить свой мир, чтобы этот мир всё всем показал сам.

Хранилищами миров Кати были её блокноты, не содержащие ни слова, но полные её рисунков. Катя выискала машину подруги и села на капот. Насладившись выдыхаемым утренним паром, она достала свой потрёпанный и почти заполненный блокнот и пару карандашей. "Мало мне пара сегодня," – подумала она и достала сигареты.

Затянувшись, она увидела пожар в доме неподалёку. Она смотрела, как заворожённая, как языки пламени вырываются из окна и прячутся обратно. Смотрела на чёрный дым, густым потоком вырывавшийся наружу. Огонь перекинулся на соседнее окно, и Катя, стряхнув пепел прямо на блокнот, начала рисовать. Сначала на странице появились очертания дома, затем лишь одно окно, из которого вырывалось пламя и валил дым. Потом появилось соседнее окно и пара деревьев внизу. Катя подняла глаза и увидела, что деревья уже выросли, и их пришлось подрисовать. Деревья стали расти посреди улицы, и фасад дома закрылся ими полностью. Линии накладывались на линии, Катя погрузилась в этот водоворот меняющейся жизни, и всё, что существовало одновременно с ней, требовало немедленно стать запечатлённым в её рисунке. Облака окрасились в красный, и Катя передала их форму. К моменту, когда они стали фиолетовыми, линиям ещё хватало места, чтобы оставаться распознаваемыми и ощутимыми. Серое и белое небо смешали рисунок в нечто с еле уловимыми во тьме очертаниями. Здания города то выстраивались заново в стиле барокко, то превращались в футуристические небоскрёбы. Они накладывались друг на друга, мимо них проходили люди, мимо них пролетали люди, и мимо них пролетали неизвестные существа. Катя, повинуясь происходящему, наносила всё больше линий, пока наслаждение наблюдением не поглотило её полностью.

Ненадолго вернувшись к своему рисунку, состоявшему почти полностью из черноты наложившихся друг на друга линий, Катя перевела взгляд немного левее и поняла, что уголёк сигареты уже некоторое время назад упал прямо на её блокнот. Перелистав несколько испорченных страниц, она подумала лишь, что теперь миры тех рисунков прожжены прямо с изнанки.

Теперь она действительно пошла домой, в свою просторную квартиру, где некоторые стены были хаотично увешаны такими рисунками карандашом, на которых еле-еле можно было разобрать очертания то дома, то какого-то существа, то коробки, напоминающей холодильник, но в целом видно было лишь наложение штриховок и контуров. Беглый взгляд на квартиру создавал ощущение, что хозяйка помешалась или чем-то одержима. Сами же картины тем не менее каждая по отдельности оставляли ощущение простоты, открытости и защищённости. Видимо, смотрящие, коих было немного, находили среди наложенных друг на друга миров свой и чувствовали себя дома.

Сегодняшний сон показался Кате всё же необычным, и хоть она не стала рисовать его, она решила в его честь вырвать утренний рисунок из блокнота и отправить к остальным знаменательным событиям, запечатлённым на этих почти уже чёрных от грифелей стенах. Хорошее пустое место для этого рисунка нашлось только на освещённой солнцем стене рядом со скоплением линий, в которых угадывались очертания тарелки с бутербродом.

Телефон зазвонил во время обеда. Катя машинально хотела ответить сразу, однако, увидев незнакомый номер, провела пару секунд в догадках, кто же это мог быть.

– Да.

– Здравствуйте! Екатерина?..

Мужской голос предложил ей забрать вещи её отца, которые он когда-то оставил в своей студии. Голос не был знакомым. Он точно знал её с детства и точно делил студию с отцом – это было ясно. Творческая жизнь отца пыталась наконец раскрыться перед ней, и она была к этому готова. Дорожного приключения не предвиделось, потому что ехать было всего несколько часов на автобусе. Отец когда-то снимал себе студию в соседнем городе, чтобы полностью отвлекаться от повседневной жизни, и со временем отвлёкся навсегда.

Выезжать в тот же день Катя не планировала, поэтому лишь стала собирать вещи, и в первую очередь в дорожную сумку отправился новый блокнот из коробки с новыми блокнотами.

***

Все проснулись. Снова что-то не так. Снова все лежат в своих вроде бы любимых кроватях и помнят сны, но сны эти тревожны. Что же там было? Будто бы тревога в чистом виде. Жизнь была другой и при этом полностью отражала жизнь наяву.

Тело Воли в тот день немного расслаивалось и шевелилось урывками. Он понял это, ещё не открыв глаза. Ко всему прочему, он не совсем помнил, как оказался в кровати, и пытался определить, с какой стороны от него будет стена. Постельное бельё было именно таким, какое он любит: чистым и слегка грубым. Воля поднял своё жирное тело с кровати и стал раздумывать, чем бы заняться сегодня. Был уже почти полдень— Воля отоспался так, как давно этого не делал. Ему пришло на ум, что такое состояние было когда-то нормой, что он засыпал и просыпался в абсолютном блаженстве. Так ему казалось, а значит, так оно и было. И не существовало никакого состояния превыше этого, однако оно могло прийти любым утром.

Постояв перед открытым холодильником пару минут, не найдя ничего, что ему хотелось бы съесть, он ухмыльнулся тому, что хотя бы всё ещё может быть довольным, просто размышляя о простых человеческих надобностях. Наконец, он сделал себе бутерброд с сыром и кетчупом и взглянул в окно на солнечный летний город. Люди ходили пьяные от обилия солнца и тепла, звуки были отчётливыми, как в кино. Тёплый ветер согревал мысли. Если эта жизнь приносит сейчас столько удовольствия, то не это ли жизнь мечты?

Воля вспоминал, что когда-то он был другим, каким-то ещё, будто лёгкая дымка прошлого так и осталась в нём, будто тёплый ветер поднял её из глубины, собираясь унести навсегда. Никакие мысли, однако, не задерживались в голове надолго, ибо жизнь казалась слишком сладкой, чтобы размениваться на какие-то былые сомнения и огорчения. Воля знал, что эта тоска ещё вернётся, ведь так бывало уже не раз, но он дал ей уйти, пока ещё мог.

От нечего делать он развалился в кресле, представляя, как позвонит своему другу, живущему в доме напротив, как только тот выйдет на балкон, и Воля увидит его через дверь своего балкона, прямо отсюда. Не стоит будить друга своими звонками, даже если уже за полдень, ведь он точно первым делом после пробуждения выйдет выкурить утреннюю сигарету на свежем воздухе и тоже будет ожидать, что увидит Волю. Неплохо было бы в такой день пройтись по улицам, болтая о чём угодно, только, конечно, если не станет слишком жарко. Но и тогда можно найти укрытие под деревом в парке. Сегодня темой разговора будет удовольствие от жизни, это точно!