На проспекте действует ограничение скорости – до тридцати километров в час. И это правильно: люди здесь гуляют не только по тротуарам, но и по проезжей части. Вот прямо перед капотом форда пробежали два парня в форме иностранного легиона. А темнокожие девушки разных возрастов, вплоть до самого нежного, призывно махали мне с обочины, не стесняясь присутствия Лиды, смотревшей вперед с индифферентным выражением на лице. Мы свернули с проспекта на авеню Франс, и по ней добрались до Альянса.

– Ого, смотри какая иллюминация! Все в огнях! – воскликнула Лида.

– Что ты хочешь, раз в год они могут себе такое позволить.

– А вы не можете, – упрекнула меня жена. – Вечно вам средств не хватает.

– Мы, Лида, организация государственная, а Альянс – общественная. Две большие разницы.

Лида хмыкнула, а моим вниманием завладел юный парковщик в желтом жилете, экспансивно жестикулируя обеими руками, он увлек нашего Бронко за собой к месту его временного пристанища.

У парадного входа нас встретила улыбающаяся мадам Дефорж, стильная и утонченная дама с хорошо замаскированным возрастом.

– Наряд у нее от Кардена, эксклюзив, – с легкой завистью шепнула мне жена.

– Откуда ты знаешь, может подделка, – успокаивающее ответил я и получил ощутимый толчок в бок.

Мадам Жюстин Дефорж заведовала учебной частью альянса, далеко не самая высокая должность в организации, где одних сотрудников больше полусотни. Однако, как мне казалось, она руководила всем. Ее знали все министры, все важные чиновники, не говоря уж о дипломатическом корпусе. Всякие каверзные вопросы и проблемы она решала на раз. Как-то помогла и мне в получении одного разрешения, которое мы тщились заполучить долгие месяцы. Я очень ценил ее внимание, потому и хотел, чтобы Лида меня сопровождала. Моей жене Жюстин не очень нравилась, она говорила, что та в моем присутствии кокетничает. Странно, но я этого не замечал, мне казалось, она относится ко мне по-дружески, даже где-то по-матерински.

– О, месье Валентин, мадам Лидия! Очень рада вас видеть! – защебетала Дефорж. – Как чувствуете себя, Лидия? Все хорошо? Я узнала о вашем скором отъезде, очень жаль, очень. Вас нам будет не хватать. Правда, правда!

Затем она взяла руку Лиды в свои, оттеснила чуть в сторону и перешла на английский. Моя жена знала его прилично, за полтора года она немного продвинулась и во французском, могла торговаться на рынке и самостоятельно заказать еду в ресторане, но уловить быструю речь истинного француза ей пока было не по плечу.

Все пять минут их беседы я торчал на входе, широко улыбаясь и излучая доброжелательность. В общении с европейцами это необходимый минимум.

– Что она от тебя хотела? – спросил я Лиду, когда, запечатлев на ее щеке поцелуй, мадам Дефорж выпустила мою жену из плена, и мы двинулись внутрь здания, где уже вовсю тусовались любители французского языка (шучу).

– Предлагает рожать в парижской клинике, – сказала Лида.

– И что ты ей ответила?

– Что я подумаю.

– Надо же, какая забота с ее стороны. А на какие шиши рожать – она не сообщила?

– Она говорила совершенно серьезно. И, обрати внимание, сказала буквально следующее: если нас с тобой волнует вопрос денег, она обещает договориться о большой скидке. Дала мне свой личный номер мобильного.

– Как мило! И за что нам такой бонус?

– Мы ей очень импонируем, такая молодая русская семья. Институт брака сейчас в упадке, ей нравится, что мы с тобой приверженцы традиционных семейных ценностей и хотим детей. Уяснил?

– Теперь да.

Мне было интересно, где и как французы разместят гостей, я часто бывал в Альянсе и знал, что больших помещений у них нет, только конференц-зал очень скромных размеров. И они меня удивили. Демонтировали стеклянную стену между холлом и конференц-залом, превратив их в один огромный зал. Никаких стульев, пустое пространство перед сценой с установленными микрофонами, где и вращались гости. Все столы, пока еще пустые, расставили ближе к стенам, а переносную барную стойку поставили прямо перед входом. Вышло оригинально и комфортно. Гости в основном были африканцами, и это объяснимо: Альянс делал ставку на выращивание агентов влияния. Но были и европейцы, обыкновенно – дипломаты.

Я разглядел в толпе наших посольских. Самые первые лица среди них отсутствовали и остальные оживленно беседовали в углу зала. Нам приветственно помахали. Мы, взяв у подоспевшего официанта по бокалу шампанского, подошли к ним, поздоровались. И Лида получила свою долю комплиментов, а я, соответственно, тоже раздал комплименты женам дипломатов, затем мы отошли к задней стене зала. Там стояли мягкие кушетки, на них мы и уселись.

– Кстати, мадам Жюстин назвала тебя коллегой, – заметила Лида, возвращаясь к интересующей ее теме.

– Подчеркнула сходство наших организаций. И они, и мы популяризируем свой язык, распространяем культуру.

– Ну да, ну да. Коллега она. А сама смотрит на тебя, как кошка на горячую кашу.

– Не смотрит, а ходит вокруг каши. И не кошка, а кот.

– Тогда она смотрит на тебя, как кот на сало. Так подойдет, господин лингвист?

– Вечно ты все выдумываешь. И ревнуешь зря. Она не в моем вкусе.

– Скажи лучше, что она не в твоем возрасте. Ей лет пятьдесят пять, не меньше.