Шрифт:
Невольно я вжала голову в плечи, чувствуя себя, как при незащищенном сексе с первым встречным… Такой азарт просыпается. Пронесет-не пронесет? И ведь не увернешься, телега шла впритык к стенам домов. Если кто-то поедет навстречу, мы не разминемся.
Слава Богу, до центральной площади, на которой стоял храм, мы доехали, так никого и не встретив. Уже смеркалось, и все разбежались по домам.
Церковь, то есть храм по-местному, я определила сразу. Самое большое и самое шикарное строение во всем городе.
Большой серый, каменный особняк в три этажа, с высокими арочными окнами, и пять башен с маковками и крестами наверху, на центральной части. По углам небольшие, а в центре просто огромная. Ее мы и видели, когда подъезжали. Архитектура, конечно, странная, непривычная, но ведь и мир другой.
Рядом стояли строения поменьше, но явно казенного вида, но их я рассмотреть толком не успела, Тит и Фрол остановили лошадь у входа в храм и заторопились:
– Скорее, сударыня, смеркается уже. Ежели замешкаемся, инкуб вернуться за вами может. Тогда даже святоши отбивать не будут…
И я прямо мысленно услышала продолжение этой фразы: «Сожгут и всего делов-то»
И это очень простимулировало мое желание как можно скорее попасть внутрь.
– А приданое? – тем не менее вцепилась я в баул с трусами.
– Я занесу, сударыня, – слегка склонил голову Тит или Фрол.
Я поверила. Если бы хотели спереть, давно бы стащили. Еще в лесу. Мне, вообще, получается, очень повезло с этими мужиками. На баул мой не позарились, на честь мою – тоже, еще и привезли в город… считай, сколько дней со мной возятся, а у них, наверное, своих дел полно.
– Спасибо вам, Тит и Фрол, – поблагодарила я от всей души спасителей и шагнула в храм. За мной вошел второй брат.
Глава 3
В храме пахло воском и благовониями. Как будто бы в церкви засели индусы. Еще одна странность местной религии. А в остальном иконы по стенам, свечи перед ними… почти все, как дома. У меня даже сердце екнуло. Таким родным повеяло. Но тут к нам вышел священник в ярко-синем балахоне, как у тибетских монахов.
Если бы это был сон, то я бы решила, что насмотрелась накануне видео про мировые религии, вот мне мое воображение и выдало эту психоделическую картину.
– Приветствую вас, – сложив руки перед собой, поклонился нам священник, – что привело тебя в храм, сын мой…
Меня святоша проигнорировал.
– Добрый вечер, – хотела я вежливо поздороваться, чтобы напомнить о своем существовании.
Но Фрол или Тит перебил меня, забубнил густым басом быстро-быстро, словно боялся, что его остановят, одновременно часто кланяясь…
– Святоша, мы на тракте ее нашли. Слышали, что невеста с женихового обоза позавчерась сбежала с приданым. В тот же день вечером наткнулись на девицу. Ночь на заимке переночевали. Кирка-то у нас там хорошая, новая, мы с братом, как государем велено, в заимке держим и каждый год в храм возим. Кто бы знал-то, что вот так пригодится может… а вот в деревне у нас все кирки заняты… вчерась у старосты гости понаехали, внучок у него народился, так что пришлось к Васусию, соседу нашему, девицу определить. У него бабка недавно померла. Кирка осталась, да видать совсем плоха, как закат начался, так девицу демоны и одолели. Уж мы перепугались, святоша, всю ночь не спали. А она все кричала непотребства разные, даже повторить такое язык не повернется. Инкуб это был, думается… Вот поэтому к вам привезли…
Святоша молча выслушал и только потом посмотрел на меня. Презрительно прищурившись, как будто бы я бомжиха на привокзальной площади.
– Вижу, сын мой, правы вы… девица эта ночь с инкубом провела… и теперь яйцо демоново у нее между ног забито…
– Свят-свят-свят, – зашептал Фрол-или-Тит и истово перекрестился, трижды.
– Только не невеста она сбежавшая, ту еще вчера приволокли и в монашки остригли. Вздумала она против родительской воли пойти, за другого замуж выйти. Поймали их, но цветок невинности они успели смять…
Я слушала разговор и понимала, что неадекватно расценила размеры задницы, в которую попала. Она была гораздо больше. И глубже. Кажется, в этом мире место женщины было ниже плинтуса. И, если я прямо сейчас не придумаю, какого черта я делала среди леса с баулом без мужика, то ждет меня участь этой бедной девушки. Ибо невинности моей уже лет десять не существует. А в монашки мне не хотелось. Совсем.
– Святоша, – рухнула я на колени и завыла. От боли, конечно, пол-то каменный, но зато правдоподобно получилось, – не невеста я… жена… муж мой помер недавно, мы с ним совсем мало пожили-то… а родственники его решили, что лишняя обуза им ни к чему, да из дома и выгнали. Хорошо, одежду собрали, что с приданым мне досталась… и так уж плохо мне было, что хотела я согрешить, и жизнь свою в лесу зимнем закончить… Да только Тит и Фрол не дали грех на душу взять – спасли меня и к вам доставили! Одумалась я, святой отец! И теперь на милость вашу уповаю, не дайте вдове сгинуть без помощи божьей!
И зарыдала… навзрыд… чтоб натурально… Я захлебывалась рыданиями, стоя на коленях, и думала, что во мне, кажется, еще не погибла великая актриса. И, надеюсь, у них здесь, как и у нас в прошлом, вдовам позволено гораздо больше, чем девицам.
И святошу проняло. Он, мягко улыбаясь, похлопал меня по плечу:
– Ну, что ты, дитя мое, я пока не святой отец, всего лишь святоша. – Ага, кажется, я нечаянно хорошо подмазала лестью. – твое раскаяние радует Бога. Признайся, дитя мое, была ли ты с инкубом этой ночью? Приходил ли демон душу и тело твое истязать?