Я откуда-то знала, что, хоть этот мужчина и выглядит так, словно в последнюю минуту присоединился ко всем остальным, именно он старший среди этой пятерки.

Чем дольше я смотрела на картину, тем больше деталей открывалось взгляду.

Беловолосая женщина и мужчина со странными глазами, очевидно, любовники. То, как соприкасаются их плечи, словно бы невзначай, то, как его рука касается ее кожи, говорило яснее всяких слов.

Брюнет по центру и рыжая женщина с приятной улыбкой, похоже, связаны куда теснее, чем могут объединить брачные обеты. Она была его судьбой, его взгляд говорил об этом красноречивее любых заверений.

А вот пятый человек на портрете… Его лицо ускользало от взгляда, словно я пыталась рассмотреть что-то сквозь толщу воды. И хоть минуту назад я могла поклясться, что видела миловидного голубоглазого блондина, сейчас он выглядел иначе: волосы стали неуловимо темнее и длиннее, сквозь нарисованное лицо мужчины словно бы проступали другие черты мало похожего на него человека…

Что хозяева замка, что их дочь показались мне странно пугающими. Высокие, надменные, с белыми волосами и такими же светлыми, практически белыми глазами.

Девушка (она и в самом деле оказалась моей ровесницей) чем-то неуловимо напоминала ту, что я видела на портрете, который едва не заставил меня опоздать на встречу.

При свете дня она казалась младше, но не менее воинственной. Мне стоило отнестись к ней с настороженным вниманием. Я думала, придется возиться с провинциалкой, наивной и скромной, только что освободившейся от детской застенчивости и неуклюжести, а оказалась приставлена к девице, словно выточенной из драгоценного камня. Неподвижное лицо, полные губы и эти отталкивающе светлые глаза с голубым ободком. Она не хуже меня говорила по-французски, знала латынь, да и музицировала весьма сносно.

Ее дед носил титул маркиза. Ее мать приходилась дальней родственницей самому Георгу Четвертому, недавно взошедшему на английский престол.

Да здравствует король, и все такое прочее.

Кто бы мог подумать, что в глуши живет настоящая принцесса, что в манерах, что по родословной?

– Ты собралась искать отщепенца?! Серьезно? Совсем с ума сошла? – Лучшая подруга Аттины Гвен Коллингвуд стояла в дверях, наблюдая, как та методично выворачивает на пол содержимое ящиков стола. – Это вещи твоей сестры.

– Ей уже все равно, – грубее, чем когда-либо, отозвалась Аттина.

– Что ты пытаешься найти?

– Не знаю. Хоть что-то! Неделя прошла! – Аттина рухнула на ковер рядом с разбросанными вещами и закрыла лицо руками.

Она была примерной дочерью, отличницей в школе, образцовой студенткой. Аттина всегда все делала правильно. У нее была идеальная жизнь… но Марина погибла, и это изменило все. Пустая комната, белые кроссовки в прихожей, зубная щетка, забытая в гостевой ванной огромного, словно бы опустевшего дома, преследовали Аттину молчаливым укором. Она любила Марину искренне и преданно, сестра была для нее примером. Как же больно было внезапно обнаружить, что она совсем ничего не знает о своей сестре.

Гвен сочувственно смотрела на подругу. Она не могла помочь, и ее натуру, порывистую и деятельную по своей природе, это очень угнетало.

Они сдружились на первом курсе института. Старшие семьи – Коллингвуд и Вейсмонт – не сильно ладили между собой, так что у Гвен и Аттины было мало возможностей близко познакомиться прежде.

– Я никогда не хотела быть частью Круга, – простонала Аттина. – Ей это подходило, Марине. Она хотя бы магией владела, а я не могу подчинить себе даже воду в стакане! Она была сильной, умной, а я…

– А ты не такая, как она, – закончила мысль Гвен. – Наверное, не стоит такого говорить, но ты лучше, чем она. Твоя сестра была той еще стервой.

– Не надо так. – Аттина оторвала ладони от лица, злость мгновенно излечила ее от тоски. – Лучшей сестры сложно было бы пожелать! А теперь ее нет! И никто не знает, что случилось.

– Как скажешь! – Гвен примиряюще подняла руки, но было поздно. Плотину прорвало.

– В полиции проверили алиби твоего брата. Райден был без сознания, помнит только, как пришел в замок. Страшно представить, что он о чем-то умалчивает. Амир… Амир никак не может подтвердить, что его там не было, но и доказать, что он там был, не удалось. Да и какие тут улики, когда речь идет о магии! Папа с мамой же не могли всерьез сказать полиции, что до Марины добралась Тварь! Инспектор решил, что у нее было свидание и она утонула. Маг воды – утонул! Большей нелепицы и придумать сложно.

– А что об этом думают твои родители? – спросила Гвен.

– Что бы они ни думали, со мной поделиться не торопятся. – Аттина вздохнула. – Они и про Круг-то особо не рассказывали. Мне иногда кажется, родители просто не воспринимают меня всерьез.

Гвен скинула ботинки, босиком прошла по яркому ковру и опустилась на пол рядом с подругой.

– Я помогу тебе узнать, что случилось.

Аттина положила голову Гвен на плечо.

– Брат рассказывает тебе о Круге?

– Илай? Конечно же, нет! Они там все такие избранные. Он только и делает, что дерет нос, прямо как… – Гвен осеклась на полуслове.