По телу проходилась ощутимая дрожь, я никак не успокаивалась. Уже не плакала, но тряслась так, что, если бы не рука отца, то с легкостью бы свалилась на землю. Думаю, даже тогда отец бы потащил меня к алтарю. Даже если бы мне пришлось ползти на коленях.

Руки Лукаса оказались теплыми, от его прикосновения и разницы температур вслед за дрожью побежали мурашки, забираясь в волосы на затылке и, казалось, в самую душу. Я старалась держаться, старалась играть свою роль на отлично, так, чтобы у критиков не возникло ни единого вопроса к сценарию и актерам.

Священник что-то говорил, но и в его слова я не вслушивалась. Да и принесли бы они хоть каплю спокойствия или должного счастья? Вряд ли.

– Готов ли ты, Лукас Санчес, взять в жены Лолу Хименес, оберегать ее и любить, делить с ней радости и горести до момента, пока смерть не примет вас единым целым в свои объятия? – это звучало даже романтично, как мечта влюбленной девушки, которой мне не суждено стать. Наверное, мне бы понравилась эта клятва, если бы здесь стоял не Лукас, а любовь всей моей жизни.

– Да, – «да» прозвучавшее, как приговор. «Да» прозвучавшее, как конец. – Готова ли ты, Лола Хименес, взять в мужья Лукаса Санчеса, оберегать его и любить, делить с ним радости и горести до момента, пока смерть не примет вас единым целым в свои объятия? – я вздрогнула, понимая, что настал мой черед превратить свою жизнь в клетку. Я машинально кивнула. Вот и все. Ни одна мольба не помогла, ни одна молитва не сработала, ни одно желание не исполнилось. И кто-то после этого утверждал, что мечты сбываются? Где же тогда хоть одна сбывшаяся из тех, которые я загадывала, глядя на падающие звезды?

Лукас потянулся к фате, легко отбросил ткань назад. Сердце стучало в ушах так громко, что было готово выпрыгнуть из груди, разорваться. Я была готова умереть прямо здесь, под его ногами, и пусть он даже наступит, растопчет меня, пусть только я перестану существовать.

Он осторожно коснулся моих губ, а я замерла, снова не находя в себе сил пошевелиться. Не так выглядят влюбленные девушки, все тело сковал страх, необъятный ужас. Я никогда не боялась Лукаса. Да, ненавидела его, да, возбуждалась и с легкостью отдавалась, ругалась и кидалась с кулаками, но никогда не боялась. Что изменилось сейчас?

Все.

Он отстранился, вглядываясь в мое лицо так пристально, будто пытался запомнить каждую веснушку и мимическую морщинку. Наверное, увидел и след от удара. Если и так, то пусть видит, чего мне стоит брак с ним.

– Я не собираюсь тебя убивать, Лола, – уже мертва.

– Очень жаль, – произнесла я вместо того, о чем подумала. Раздались громкие хлопки, Лукас криво усмехнулся, предлагая мне взять его под локоть. Я послушалась, выпрямив спину и задрав подбородок. Пусть все видят то, что хотят видеть – красивую, глянцевую картинку. Они хотят шоу – они его получат.

Лукас повел меня к беседке, даже галантно отодвинул для меня стул, опустился рядом. А мне так сильно хотелось отвернуться, чтобы не видеть все эти любопытные взгляды, направленные на нас. Но вместо этого подхватила бокал с вином, опустошая его в несколько глотков, а за ним еще один и еще, пока его содержимое обновляли.

Лукас молчал, застыв взглядом на толпе девиц. А я вдруг подумала, что однажды проснусь, оказавшись в точно такой же ситуации, как моя мать. И я была готова откусить свой собственный язык, когда сказала ему то, чего не должна была.

Какого черта?

И была готова затолкать ему целую куриную ножку в рот, лишь бы он заткнулся, но вместо этого просто ушла, оставляя его в одиночестве. Пусть играет клоуна сам.

Я вышла во двор, уже заметно стемнело, и улица подсвечивалась небольшими садовыми светильниками. В доме семьи Санчес было красиво. Наверное, уже нужно привыкать называть это место своим домом. И привыкать называть себя его фамилией.

По вечерам все еще царила прохлада, заставляющая обхватывать себя за плечи в попытке согреться и покрываться мурашками. Но я не хотела возвращаться внутрь, прошлась вдоль бассейна, вода которого заманчиво мелькала голубым отсветом, двинулась дальше по саду.

Тот, кто следил за растениями, явно знал, что делать: газон уже позеленел, цветы готовились вот-вот распуститься, окутывая все легким ароматом лета. Раньше я всегда любила лето, теперь же оно стало для меня синонимом конца. Я не расцвела, я потухла.

Я свернула на небольшую аллею, которая вывела меня к неприметной лавочке, вокруг которой стояло несколько клумб. Вот только там оказалось занято. Парень, склонив голову, курил, изредка тяжело вздыхая.

Кажется, я увидела то, чего не должна была. Я развернулась, чтобы уйти, но каблук попал в расщелину, и мои мельтешения привлекли ненужное внимание.