Да, я определенно застряла.

Люк встал.

— Я оставлю тебя одну, чтобы ты могла устроиться. Я наверху, если тебе что-нибудь понадобится.

Я осталась сидеть, когда он еще раз вежливо кивнул мне, затем направился к лестнице, исчезнув с первого этажа. Когда он ушел, я пошла в ванную, закрылась там и заперла дверь.

Затем я включила душ, снимая с себя одежду. Комнату окутал пар, и когда я встала под струю, он обжег мою кожу. Но я осталась под горячей водой, позволяя ей прогнать холод и согреть замерзшие пальцы ног.

Наконец, когда моя кожа покраснела и ее начало покалывать, я вышла из душа и провела рукой по запотевшему зеркалу. Мое отражение было не таким ужасным, как раньше. Темные круги под глазами все еще были на месте. Я слишком сильно похудела, и кожа на ключицах слишком туго натянулась. Но вчерашняя еда, свежий воздух и горячий душ придали моей коже немного цвета.

И впервые за десять дней мои голубые глаза не были такими пустыми. Может быть, в них даже теплился проблеск надежды.

Я изучала себя, от вдовьей макушки на лбу до кончика подбородка. Когда-нибудь, когда я смотрела в зеркало, нравилось ли мне то, что я видела?

Нет.

По крайней мере, не в последнее время. Мне не нравилась женщина, смотревшая на меня в ответ.

Я не нравилась себе.

Каким-то образом это должно было измениться. Каким-то образом я должна была стать лучше самой себя. Я не была уверена, как это произойдет, когда я буду изолирована в чужом доме, но я могла начать с малого, сдержав свое слово и подчинившись правилам Люка.

Я расчесала волосы, запах «Олд Спайс» наполнил комнату. Я воспользовалась тем, что Люк оставил в душе, не потрудившись разгрузить рюкзак. Может быть, от меня и пахло мужчиной, но это было не так уж плохо. По крайней мере, я была чистой.

Обернув тело полотенцем, держа в руках одежду и обувь, я на цыпочках прокралась по коридору в спальню, бросив взгляд мимо лестницы в гостиную. Свет был выключен, кроме одной лампочки над раковиной на кухне. Люк, должно быть, спустился и выключил его, пока я была в душе.

Я закрыла и заперла за собой дверь спальни, затем достала из сумки последнюю чистую пару спортивных штанов и трусиков. Может быть, если я попрошу, Люк сможет достать мне пижаму. У меня осталось немного денег, и что-нибудь еще, кроме спортивных штанов, было бы неплохо.

Одетая и готовая ко сну, я взяла кроссовки и застонала. Действительно ли мне нужно было их надевать? Я не собиралась убегать, определенно не сегодня вечером. Поэтому я отбросила их в сторону и откинула одеяло, скользнув между прохладными простынями и уютно устроилась на пуховой подушке. Свет был включен, но хлопок был таким гладким и мягким на моей щеке, что я не могла собраться с силами, чтобы открыть глаза и поднять голову.

Потолок надо мной скрипел под ногами Люка. Он двигался, что-то делал. С потолка доносился приглушенный звук телевизора.

Я сделала глубокий вдох, почувствовав запах собственного мыла и средства для смягчения ткани на простынях. Это была та же марка, которой пользовалась моя мама. Уткнувшись носом в подушку, я глубоко вздохнула.

Я скучала по маме. Возможно, мне следовало остаться в Чикаго. Может быть, мне следовало остаться, приговорив себя к медленной смерти рядом с ней.

Но теперь, сбежав, я бы никогда не вернулась. Я сомневалась, что когда-нибудь увижу ее снова. Неважно, сколько раз отец бил или насиловал ее, она бы никогда не бросила этого человека. Она не верила, что заслуживает чего-то лучшего.

Что ж, а я заслуживала.

Я заслуживала большего, чем мой отец. Я заслуживала большего, чем Джеремая.

За последние десять дней мое сердце разбивалось бесчисленное количество раз, потому что я была чертовски зла на него. Но это… Он не заслужил такого конца.

Без предупреждения из моего горла вырвалось рыдание. Я заглушила его подушкой, чувствуя, как слезы жгут глаза. Затем, впервые за десять дней, я заплакала. Из-за Джеремаи. Из-за моей матери. Из-за моей сестры и из-за того через что я заставила ее пройти.

И из-за себя.

Это была эмоциональная разрядка или мое тело физически отключилось, но плакала я недолго. Я отдалась кровати и глухим звукам, которые издавал Люк надо мной.

И впервые за десять дней кошмар в виде Джеремаи не посетил меня во сне.

Люк

— Причина смерти? — спросил я.

Майк, главный судебно-медицинский эксперт округа, уставился на тело, лежащее на столе из нержавеющей стали.

— Я еще не проводил полного вскрытия, но, учитывая, где его нашли, и очевидные признаки, могу сказать, что он утонул. Это могло быть и переохлаждение. Он определенно пробыл в воде какое-то время.