Дамиано взял Вивиан за плечи, слегка помассировал их и отпустил. Всё ещё не спуская с неё глаз, он осторожно приблизился к её лицу и поборол желание оставить на губах поцелуй. Вивиан догадалась.

– Дамиано…

Вивиан запустила руку в его волосы и приблизилась так, что перевязь впилась ей в живот. Она улыбнулась и сказала:

– Я хочу, чтобы ты меня поцеловал, Дамиано.

– Ты должна мне пообещать одну вещь.

– О чём ты?

– Если ты не хочешь, чтобы я дальше тебя целовал, если тебе неприятно, просто скажи об этом.

– Я не против.

Дамиано прижался к губам Вивиан. Прикусив кожу, Дамиано обхватил лицо девушки так, словно не хотел больше отпускать. Он чувствовал, как сердце начало бешено стучать, наполняя кровь азартом и страстью. Вивиан ответила на поцелуй мужчины со страстью и желанием, обвив его шею руками и прижимаясь ещё ближе. Казалось, что для них замирало время. Их миры слились в одно целое, наполненное любовью и желанием. Они были как одно целое, объединенные не только поцелуем, но и душами. И лишь тихий гул машин под окнами напоминал им о внешнем мире, о том, что рано или поздно им придётся вернуться к реальности. Но пока что, Вивиан и Дамиано наслаждались поцелуем и не хотели друг от друга отстраняться. С каждым вздохом Вивиан чувствовала, как исчезало напряжение, сковывавшее её тело. Тело, которое уже давно не знало близости мужчины. Дамиано целовал так, что Вивиан почувствовала себя настоящей женщиной. Как будто он хотел доставить ей удовольствие. Но вскоре Дамиано отстранился. Вивиан хотелось, чтобы Дамиано вновь поцеловал её, но он решил больше этого не делать.

– Планируешь остаться или уходить? – спросил Дамиано, и Вивиан не поняла его: либо он не хотел её отпускать, либо мечтал остаться в одиночестве.

– Как хочешь, – пожала плечами Вивиан.

– Подруга начнёт задавать вопросы. Ты же не говорила ей, что задержишься у меня.

– Знаешь, Дамиано… я думаю, что позвоню Бони и скажу, что она может пригласить парня к себе. Я останусь здесь. Меня волнует твоё состояние.

– Я предпочитаю находиться в одиночестве и не делиться проблемами. Я могу быть не откровенен, и тебе нужно это принять. Я ценю, что ты беспокоишься обо мне.

Вивиан посмотрела на мужчину. Она не знала, чего ожидать от Дамиано, но на данный момент её пугало то, что он мог исчезнуть. Он был таким… надёжным, спокойным, мягким… казалось, Дамиано всегда был рядом и никогда не покидал её. Вивиан тянуло к этому человеку, и он отвечал ей взаимностью. Неужели это та самая любовь, о которой всю жизнь мечтала Вивиан?

– Виви, – вздохнул Дамиано. – Не в моих интересах вываливать на тебя проблемы. Если ты останешься со мной, то ты не сможешь уснуть.

Вивиан обрадовалась, что Дамиано назвал её «Виви». Последний раз её так называл только отец, считавший, что только он достоин так называть дочь, но сегодня у него появился достойный соперник.

– Побудь пока здесь, – решил Дамиано и отлучился на балкон, попутно вытащив сигареты и зажигалку.

Вивиан не возражала. Она уселась на диван и стала рассматривать фотографию, которую Дамиано поставил на полку возле телевизора. Издалека она увидела парня лет двадцати, обнимающего младшего брата. На фотографии Амато в день своего рождения получил новый шлем, который ему изрисовал Дамиано. Внизу было место для подписи, и Вивиан поняла, что фотография сделана на полароид. Рядом с ценной рамкой стоял тот самый шлем Амато с трещиной в зоне головы. Он был синего цвета, а на вмятой стороне выгравировано «Amato da Damiano». Вивиан посмотрела на балкон и рискнула взять шлем. Он был достаточно велик для Вивиан, но она всё равно держала его в руках, как будто это ключ. Она не могла поверить, что этот шлем сможет раскрыть секрет смерти Амато Кинга, который, возможно, навсегда останется неразрешённым. Как только она поставила шлем на место, пришёл Дамиано с полной пепельницей. Заметив всё же её попытку поставить шлем в правильное место, он помрачнел сильнее, чем был раньше. Он сомневался, что Вивиан выдержит рассказ о смерти Амато, потому даже не пытался начать о нём говорить. К тому же с её подругами Вивиан будет несложно самостоятельно узнать причину смерти Амато. Дамиано не мог представить, какую боль испытал Амато, прежде чем навсегда закрыть глаза.

– Откуда у тебя этот шлем? – поинтересовалась Вивиан, не спуская взгляда с уставшего мужчины.

– Отец отправил мне его прямиком из Италии, но лучше бы он и оставался там.

– Я хочу понять, что ты чувствуешь. Что я могу для тебя сделать? – Вивиан подошла к Дамиано и положила руки ему на плечи.

На мгновение взгляд Дамиано потеплел, и Вивиан отчего-то посчитала, что он улыбнулся. Но Дамиано молча стоял и думал, а нужна ли ему поддержка?

– Быть рядом, – решился Дамиано и сел на диван.

Должно быть, он решил поговорить с ней о брате, и Вивиан точно угадала. Она решила выключить телефон и сосредоточиться исключительно на Дамиано.

– Я очень любил брата. Он часто надо мной шутил, когда я возвращался со школы, разыгрывал меня, когда я играл на улице. Всегда защищал, когда отец начинал ругать меня за любую оплошность. Мы были разными братьями. Он серьёзнее и воспитаннее, я в детстве был бунтарём и попадал в мелкие неприятности. Амато никогда меня не ругал. Если я захотел поиграть с ним, он бросал дела и бежал играть. В две тысячи первом Амато купил себе гоночную машину, и все свободные вечера он тренировался. Он хотел, чтобы я поступил в университет в Америке, чтобы отец ни гроша не отдал за него, потому что хотел обеспечить меня сам. Он выиграл множество гонок и был уверен, что попадёт на чемпионат. Но не попал. Не растерявшись, он продолжил усердно кататься. Заработал достаточно, чтобы купить квартиру в Америке и вписать меня в собственники. Я был счастлив по уши, что Амато почти добился того, чего хотел. Но первого августа две тысячи третьего, когда в Италии проводились гонки, я с родителями был в первых рядах. Было десять машин и только один победитель. Мы с отцом думали, что победителем будет Амато. Это произошло – он победил, но через несколько секунд, когда он пересёк полосу, его машина взорвалась. Я видел, что осталось от Амато и то, как его собирали по частям и погружали в труповозку. После этой трагедии в нашем районе больше не проводили гонки. Тело Амато было кремировано и развеяно над Средиземным морем. А я до сих не могу выкинуть из головы то, что увидел.

Вивиан слушала Дамиано молча. Прерывать Дамиано в момент его откровений нежелательно, и она поняла это без него. Мужчине, несмотря на крепость и силу, требовалась забота и поддержка, потому что сам он бы не смог выйти из состояния полного угнетения. Дамиано считал свою проблему постыдной до тех пор, пока отчаяние не парализовало его ещё больше до такой степени, что он перестал есть даже в том минимальном количестве, которое установил сам себе, а то и вообще отказался от приёма пищи в пользу алкоголя или сигарет. Он пытался справиться с проблемой в одиночку, но она взяла над ним верх. Дамиано оказался её заложником, выбраться из оков которой он не сможет. Если бы из его жизни не исчез Амато, он бы был прежним. Если бы не его отец, Дамиано бы не выживал, а жил по-настоящему и мечтал каждый день просыпаться в добром здравии, а не с мыслью, чтобы как можно скорее пропустить этот день. Дамиано от отчаяния закрыл лицо руками. Глаза его были сощурены, отчего создавалось впечатление, что он собирался уснуть, но за короткий промежуток общения с ним Вивиан поняла, что это «потухший» взор, который совершенно ничего не значил. Его улыбки не значили ничего, но его взгляд, направленный на Вивиан… он значил гораздо больше, чем заинтересованность. Вивиан стала для него лучом солнца? Той, кто спасёт его от отчаяния? Та, кто подарит ему покой, в котором он так нуждается? Почему именно Вивиан Гельц – девушка, которую он знает совсем немного? Может, дело в постоянном желании обоих видеть друг друга? Как будто они оба способны излечить друг друга от проблем… как будто их чувства постепенно становились любовными?