— Думаю, — перевёл взгляд на разглядывающую меня девушку, — нам нужно отсюда уходить. Ты случайно не знаешь, как можно выбраться с нулевой глубины, захватив с собой весь город?

И, в принципе, как вообще можно выбраться с нулевой глубины.

Немое удивлённо наклонило голову, после чего неожиданно и само засмеялось. Я впервые слышал, чтобы оно… она столь громко смеялась. Высокий, обманчиво невинный смех, за которым скрывалось нечто безумно огромное.

Образ кита исчез. В нём просто больше не было смысла. Смертное сознание и метафизическое вновь стали едиными.

Успокоившись, девушка наклонилась к моему уху, после чего немного хрипло, но оттого не менее нежно, безумно сладко и любяще, захватывая своим «я» бесчисленные вариации, начала говорить.

Говорить десятками голосов, десятками интонациями, буквально проникая своим голосом в мою сущность, заставляя меня запомнить, научиться, развить в себе способность, про которую я и знать не знал.

Она всегда была со мной, но я был недостаточно развит для неё.

Я поднял затуманенный взгляд куда-то наверх, почувствовав бесчисленные связи. Все связи, которые я когда-либо создавал с теми, кто жил на иллюзорной суше.

Теперь я был уверен: пока хоть кто-то будет знать моё… нет, наше имя, узнавать наш образ, нашу внешность, слышать истории и легенды про нас…

Мы всегда сможем зацепиться за это и потянуться наверх. В бесчисленные миры. Потому что океан уже давным-давно выбрался на сушу.

Остаётся лишь найти подходящий якорь. Заставить его запомнить нас, поверить в нас, узнать нас как можно лучше. И чем лучше нас будут знать — тем больше власти мы будем иметь.

Оказывается, Чарльз ещё очень даже может мне пригодиться.

Я потянулся к образу своего самого дорогого друга в этой ветви, чувствуя, как Немое вцепилось в меня, как схватило своей силой весь Реинвелл со всеми душами в нём, потянув вместе со мной на сушу.

Иллюзорную сушу.

Пока что иллюзорную сушу.

Вспышка.

Признаться, Чарльз немного опасался заходить в город. Пусть твари ему и говорили, что больше не чувствовали присутствия Бездны, да и буря давно прекратилась, вот так заходить в буквально поглощённый Бездной город было, как минимум, некомфортно.

«Вам следует успокоиться, Мистер Харрисон, — заверил его голос кошмара в голове. — Разве вы не слышали новости? Весь мир забыл про вчерашнюю бурю. Уверен, всё будет хорошо».

Весь мир, включая Совет и даже генерального директора. Реальность словно откатили на несколько дней назад, когда буря ещё не началась. Лишь Чарльз и твари с ним помнили, что произошло, и это не могло не пугать.

А вместе с тем — вызывать вопросы.

«Стараниями босса», — заёрзала недовольно жижа на теле Чарльза.

Очевидно, инопланетная тварь была не в восторге от ситуации, в которую попала.

К счастью, долго мужчина не колебался. Он сделал шаг, чувствуя, как его поглощает тень. В одно мгновение он преодолел путь до самого города, как ни в чём не бывало выбравшись из тени.

— Солнечно… — пробормотал Чарльз.

Так солнечно, как в Реинвелле ещё не было, наверное, никогда. Стоит ли город потом переименовать в Санвелл?..

«Здесь нет ни Мистера Фишера, ни Мисс Хуш. Или уже Миссис Фишер?.. — заёрзал ещё более активно Редди-Пинкл, задавшись действительно важным вопросом. — В общем, никакого запаха боссов, босс».

Чарльз нахмурился, первым делом направившись в кафе. Естественно, в первую очередь его интересовал сотрудник Совета, оказавшийся в самом эпицентре событий.

К счастью, Том нашёлся в том же кафе, целый и невредимый. Специальный инспектор удивлённо уставился на мужчину, мрачно смотрящего на молочный шейк.

— Том?

— Я поддался соблазну, Мистер Харрисон, — задрожали руки Тома. — Я поддался соблазну… Проклятая тварь, как я объясню это жене…

Чарльз удивлённо моргнул.

Соблазну? Проклятая тварь?

Какого хрена уже произошло?..

Убедившись, что с сотрудником всё было хорошо (несмотря на небольшую психическую нестабильность, что, впрочем, было вполне объяснимо), Чарльз направился к дому, где жил демон. Открыто проникать в дом он не стал, вместо этого погрузившись в тень, решив пронаблюдать за всем со стороны.

У Фишера была самая обычная семья. Настолько обычная, насколько это вообще было возможно. Было удивительным то, насколько сильно им не повезло с «ребёнком». Специальному инспектору было искренне жаль семейство Фишеров.