— Будь честна со мной. Ты в порядке?

Я немного растаяла от беспокойства в его голосе и озабоченности в этих голубых глазах.

— Да. Просто… сбита с толку.

— Так вот почему ты улизнула?

— У меня не очень хорошо получается, когда я парю в облаках.

— В облаках. Что ты имеешь в виду?

— Это поговорка. Парю в воздухе. Я говорю в облаках, потому что облака более пушистые, так что, если я собираюсь быть в подвешенном состоянии, я могла бы с таким же успехом парить в облаках.

Он изучал меня, уголок его рта приподнялся.

— Это не должно иметь смысла. Но, кажется, имеет.

— У тебя было хорошее Рождество?

— Да. Мы просто тусовались у мамы и папы. Открывали подарки. С Вайолет было интереснее.

— Ты проникаешься к ней симпатией.

— Она ужас, и Мэддокс поседеет из-за нее, прежде чем ему стукнет сорок, но да. Она классный ребенок. Я только что от мамы с папой. Мама объявила вечер игр. Натали тоже была там.

— Правда?

Он ухмыльнулся.

— Мэддокс влюблен в нее. Сильно.

Я была так рада за свою подругу. Натали заслуживала милого красавчика-миллиардера.

Мэддокс закончил школу к тому времени, когда я пошла в старшую, но легенда о нем продолжала жить благодаря девочкам из команды по плаванию. Он был очень похож на Хита. Красивый. Атлетичный. Популярный. Он стал чрезвычайно богат с тех пор, как уехал из Монтаны, но, учитывая то, как Хит, казалось, восхищался своим старшим братом, я подозревала, что Мэддокс всегда сохранял свои корни в маленьком городке.

— Как прошло твое Рождество? — спросил он.

— Без происшествий.

— Санта принес тебе что-нибудь классное?

— Эту пижаму.

— Молодец, Санта.

У меня перехватило дыхание, когда его пристальный взгляд скользнул вниз по моей груди, и выражение его лица изменилось. Хит выглядел так, словно собирался наброситься, перетащить меня через диван и сделать со мной что-то интересненькое.

А я бы с радостью позволила.

Но затем он покачал головой, перемещаясь, чтобы достать что-то из кармана джинсов.

— Я кое-что купил для тебя.

— О. Тебе не нужно ничего мне дарить.

— Я знаю. — Он протянул прямоугольный футляр из черного бархата. — Но я хотел.

Я села прямее, взяла коробочку и открыла ее. Внутри оказался изящный золотой браслет с тремя звенящими колокольчиками. Украшение вызвало улыбку на моих губах.

— Как красиво. Когда-то у меня был точно такой же.

— Я помню.

— Помнишь? Не может быть. Это было сто лет назад.

— Твой дедушка купил его для тебя, верно?

— Да. Он часто дразнил меня, что я бесшумно хожу и могла бы стать ниндзя, когда вырасту. — Дедушка был очень похож на Гая — шумный во всех отношениях. Настолько шумный, что не слышал, как я подходила. Я пугала его бесчисленное количество раз, и каждый раз он издавал громкий вопль, прежде чем прижать руку к сердцу. — Этот браслет был последним рождественским подарком, который он подарил мне.

— Я был там в тот день, когда он порвался, — сказал он. — Ты зацепилась за качели на заднем дворе и так сильно плакала, что я подумал, что тебе больно.

Я была опустошена. И он помнил. Он купил мне новый. Мои глаза наполнились слезами, когда я дотронулась до браслета.

— Ты поможешь мне надеть его?

— Конечно. — Он скользнул на среднюю подушку, доставая украшение из коробочки. Затем застегнул его на моем левом запястье, его пальцы согревали мою кожу.

Я позвенела им, улыбаясь нежному перезвону.

— Спасибо.

— Не за что. — Взгляд Хита был выжидающим, когда я подняла глаза, и, поскольку я не купила ему подарок, я поднялась, прижимаясь губами к его губам.

Это должен был быть быстрый поцелуй, но одно касание наших губ, и жар между нами разгорелся.

Его руки крепко обхватили меня, прежде чем он глубже вдавил меня в подушки. Его язык скользнул между моими зубами, поглаживая мой собственный.

Мы неистово целовались, ни один из нас не мог насытиться. Затем одежда между нами начала исчезать, предмет за предметом. Его толстовка. Мои брюки. Его футболка. Мой топ.

Он устроился между моих бедер, его возбуждение было твердым, плотным и длинным, и вдавливалось в мою пульсирующую сердцевину.