— Давайте оставим личную жизнь графа в покое, — пожал плечами Фьялар, — я вас понял. Что дальше?

— Дальше клан Тореадор. Если Шемета, относящегося, между прочим, к весьма заслуженному восьмому поколению, можно считать Древним, то беспечный красавчик Тореадор, всячески подчеркивающий свое «зависимое» положение в клане, может считаться практически Патриархом. С его-то шестым поколением и немалым возрастом. Его любовь не интересует. В остальном…

Впрочем, герой студенческой революции и по совместительству вечный ковбой тоже далеко не дитя и не птенец. И загадочные братья-индейцы. Вы собрали под свое крылышко практически всех наиболее могущественных Сородичей Нью-Йорка. И связали себя крепкой дружбой с остальными двумя самыми значимыми фигурами – Вэйнврайтом и Шарком. Калеброс, безусловно, глава клана, но, раз отказавшись от места принца, он вряд ли захочет его снова занять.

— Насколько я знаю, Лорд Регент не собирается выставлять свою кандидатуру, — заметил Фьялар, — да и Джонни слишком увлечен работой, чтобы метить так высоко.

— Наконец-то мы подошли к сути дела, — улыбнулся Вандервейден, — все перечисленные достойнейшие кандидаты не являются таковыми, потому что у них есть гораздо более интересующие их занятия. В мире Тьмы происходит то же самое, что и в большой политике смертных. Пока порядочные люди работают, к власти рвутся те, кому больше нечем себя занять.

— У вас, мистер Вандервейден, как я понимаю, тоже есть любимое дело, — Фьялар окинул взглядом кабинет.

— Я готов поступиться своими интересами, — улыбнулся Картер, — это безумие, я знаю. Но на то я и Малкавиан.

— Тео предпочел бы видеть на месте принца Шерифа, — откровенность Картера произвела на Фьялара приятное впечатление, и гном решил не оставаться в долгу, поделившись имеющейся у него личной информацией.

— Кадир хорош на своем месте, — возразил адвокат, — и был бы прекрасным военачальником. Но у нас настали мирные времена. Пока. И я надеюсь воспользоваться ими, пока еще есть время.

— Вы хотели бы, чтобы я поговорил с Беллом? – уточнил Фьялар.

Картер покачал головой.

— Я хотел бы, чтобы ваши друзья хотя бы на время выборов проявили сознательность и политическую активность. И убедили Примогенат поддержать мою кандидатуру. Если это может повлиять на ваше решение – Лорд Вэйнврайт уже дал мне свое согласие.

— Может, — кивнул Фьялар, — Лорд Вэйнврайт мне не друг, а союзник. По крайней мере, на настоящее время. Но, если Норвик еще мог бы оказать влияние на Иветт, а Шарк на Калеброса, то я не представляю себе, кто и как сможет уговорить Марлену умерить свои амбиции. И у меня нет подходов к Хелен Панхард. А она Вентру, и считает, что традиция, по которой принцами становятся, как правило, члены ее клана, заслуживает уважения.

Мистер Вандервейден вздрогнул, взглянул на Фьялара и перемотал кассету на пару минут назад. Внимательно прослушав запись, кивнул гному и продолжил.

— Марлена слишком полагается на поддержку Катарины. Я думаю, что на днях смогу представить вам некоторые интересные сведения об этой загадочной особе. Что же касается Хелен.… Если все остальные будут на моей стороне, ей придется уступить.

— Я подумаю над вашим предложением, мистер Вандервейден, — дипломатично произнес Фьялар, показывая своим видом, что разговор окончен. Но адвокат жестом остановил его.

— Вы так и не спросили, почему именно вы оказались в таком центре внимания. Впрочем, не вы один. Такого вопиющего нарушения Маскарада я не упомню за всю историю Камарильи. И в каждом конкретном случае ему находятся веские оправдания. Даже Войцех, чуть не подставившийся под горячую руку Ал-Асмайя, выкрутился. Я всегда был сторонником строгого соблюдения законов. Но, насколько я понимаю, вы и ваши друзья надеются изменить законы? Причем, в гораздо более широком масштабе, чем застывшие на века Традиции?

Фьялар опустился в кресло. Задумчиво и долго разглядывал адвоката, прикидывая степень доверия, которой тот заслуживает. Молча кивнул.

— Я помогу вам составить это законопроект, мистер Бруниссон. И использую все свое влияние, как среди Сородичей, так и среди смертных, для того, чтобы он получил одобрение конгресса. Передайте вашему руководству в Лэнгли, что новый Принц Нью-Йорка открыт для сотрудничества.

Фьялар улыбнулся и подал адвокату руку.

— Было приятно побеседовать с вами, мистер Вандервейден. Думаю, в следующий раз я приду к вам с официальными поздравлениями. И мы попробуем виски, выдержанный в бочках от мадеры.

Картер кивнул и, вытащив кассету из диктофона, с легким поклоном вручил ее Фьялару.

Фьялар подошел к Индиан, смотревшемуся среди Мерседесов и Вольво, даже в этот поздний час не разбежавшихся с платной стоянки на Уолл-Стрит, как Ангел Ада на симфоническом концерте. Вытащил трубку, не спеша забил. Что-то в словах Вандервейдена зацепило его. Какая-то упущенная им самим мелочь.

Компания, окружавшая его. Друзья? Без сомнения. Их всех объединяло нечто большее, чем музыка или война – стремление жить, не растрачивая силы попусту, заполняя каждый день своей жизни делом. Различия в интересах только шли на пользу общению – каждый мог принести что-то свое, вложить свой кусочек паззла в общий яркий и пестрый узор. И только Крис, тот самый Крис, который привел в группу всех музыкантов и познакомил Фьялара с большей частью ночного мира, Крис, которому он, без колебаний доверил бы свою жизнь, оставался для него загадкой.