Уна поставила поднос, молча поцеловала Войцеха в лоб и удалилась, на прощание кивнув Князю, словно напоминая о данном ей обещании. Фионнбар разлил тягучее темное вино в хрустальные бокалы, протянул один Войцеху.

— Ты все-таки решил идти до конца? – спросил он, салютуя бокалом собеседнику. — Почему?

— Потому что Мелисента – моя жена. И я всего лишь хочу, чтобы ты подтвердил этот факт.

— Это не факт, — покачал головой Фионнбар, — не здесь. А теперь, возможно, и в Банальности тоже. Обстоятельства изменились.

— Моя жена ждет ребенка, — Войцех говорил медленно и спокойно, пытаясь угадать реакцию князя по его непроницаемому лицу, — девочку.

— Моя дочь подарит мне внучку,— кивнул Фионнбар, — это радостное известие. Кем бы она ни родилась. Но это не меняет ничего. Князь Готфрид из Дома Эйлиль просил ее руки. Я не могу отказать тому, кто просит. Это закон.

— Ты согласишься, зная…

— Я же сказал, это ничего не меняет. Князь Эйлиль не откажется от своих притязаний, если узнает о положении Принцессы. Наоборот. Ее дитя, возможно, будет полноправным Ши, не Подменышем. Впервые после раскола. Ты понимаешь, каким сокровищем наделил ее? Она теперь вдвойне желанная невеста для любого Дома.

Войцех сжал кулаки, но ему хватило выдержки не повысить голос.

— Я тоже прошу ее руки. И готов выполнить все условия. Любые.

Князь бросил на него быстрый взгляд и вздохнул.

— Я ожидал этого. Завтра, в это же время, ты огласишь свои притязания перед Двором Дома Фионна. Я назначу поединок.

— Ты позволишь судьбе своей дочери решаться в поединке? Словно она олениха или волчица?

— Я позволю тебе выжить, глупый мальчишка! – князь вскочил на ноги. – Ты знаешь, каковы правила? Или говоришь наугад?

Войцех опустил голову.

— Мелисента отказалась назвать мне твои условия.

Фионнбар устало опустился в кресло и тяжело вздохнул. Войцеху на мгновение показалось, что неподвластный времени Ши постарел на много тысяч лет.

— Ты не первый, кто просит ее руки? Знаешь ли ты об этом?

— Догадываюсь. Ты отказал им, или твои условия их отпугнули?

— Я не могу отказать тому, кто просит по всем правилам. Такова традиция. Но одного согласия мало. Я говорил тебе, еще при первом знакомстве. Дело не в ритуале, не в родительском благословении, не в признании вашего брака. Она – Майская Дева. Когда-то в это верили сотни тысяч людей. Но и сейчас их довольно, чтобы она осталась Девой, какие бы слова ни были произнесены. Люди должны поверить, что тот, кто хочет взять ее в супруги, достоин ее. Им нужна легенда. Им нужен подвиг. И традиция требует, чтобы я назначил испытание. Такое, что твой шанс выйти из него живым – один из ста. И это еще высокий шанс.

— Готфрид тоже должен будет пройти испытание? – спросил Войцех.

— Конечно. Даже княжеская воля не может заставить людей поверить в легенду.

— Тогда почему ты говоришь о поединке?

— Потому что это повышает шанс любого из вас до половины. Или ты, или он.

Фионнбар взглянул Войцеху в глаза и неожиданно улыбнулся.

— Я надеюсь, что это будешь ты, мой мальчик. Я желаю счастья своей дочери. А ее счастье – это ты. Ты примешь мои условия?

— У меня нет выбора, — кивнул Войцех, — завтра я приду просить ее руки.

Церемония прошла торжественно и помпезно. Высокие окна главного зала горели багрянцем в лучах заката, отбрасывая кровавые отблески на белоснежный мрамор колонн и пола. Князь восседал в резном кресле на крытом алым ковром постаменте. По правую руку стояла Княгиня Уна в темно-синем бархате с золотым шитьем, ее темные косы, перевитые жемчужными шнурами, лежали на голове высокой короной. Мелисента, тонкая и прямая, со сжатыми губами, стояла рядом с матерью. Увидев Войцеха, Принцесса чуть улыбнулась, привычным жестом стряхивая на глаза длинную челку. Короткое, выше колен, свободное платье в цветочек резко контрастировало с пышным убранством многочисленных представителей Благого Двора, собравшихся, чтобы засвидетельствовать происходящее.

Князь Готфрид в черных латах с серебряной насечкой стоял слева от входа, окруженный десятком Ши своего Дома, походивших на своего повелителя темной и мрачной красотой и заносчивым видом. При виде Войцеха он нарочито презрительно выгнул бровь и шепнул что-то стоявшему рядом рыцарю, тут же окинувшему Малкавиана оценивающим взглядом.

— По древнему обычаю и по закону Сидха я прошу себе в жены ту, что уже стала моей супругой по закону людей.

По залу легким ветерком пронесся ропот. Князя Дома Эйлиль тут предсказуемо не любили, слишком свежа была память о кровавых войнах между Домами. Но сватовство мертвеца многим здесь казалось оскорблением, а готовность Фионнбара решить дело поединком – непростительным потаканием капризам взбалмошной Принцессы.

Но вслух оспорить княжескую волю не решился никто. Войцех выслушал условия поединка, гордо вскинув голову, не отрывая взгляда от поднявшегося с кресла Фионнбара. Вставший рядом с ним Готфрид нарочито громко хмыкнул, окидывая взглядом будущего соперника. Князь Эйлиль был выше почти на голову, широкоплеч, ладно скроен, тяжелые латы подчеркивали его мощь и силу. Хрупкий Войцех рядом с ним смотрелся совсем мальчишкой. Дамы тихо вздыхали, непредсказуемая женская натура взяла свое, и симпатии многих достойных представительниц Дома Фионна перешли на сторону обманчивой юности золотоволосого вампира.