На ночных улицах наступило временное затишье. Выборы перенесли на начало мая, в связи с неожиданной для большинства непосвященных отставкой Айслинг Стурбридж. Новый примоген Тремере, Лорд Вэйнврайт, свою кандидатуру на роль Принца выставлять категорически отказывался. Но, по слухам, Тремере нарастили невиданную прежде в Нью-Йорке силу. Поговаривали даже, что они «не брезгуют» сотрудничеством с Орденом. Правду знала только верхушка клана Носферату, от пристального внимания Шрек-админа всея Камарильи Шарка рост новой социальной сети «Черное и Белое» не укрылся. Войцех, к неудовольствию Фьялара, пропустил пару репетиций, полностью увлеченный новой игрой в Черную Башню. В Белую играла Маша.

Девушка разрывалась между университетом и организацией онлайн обучения владения Силой. По ее концепции, все должно было выглядеть именно как очередная игра, не привлекая к себе до поры до времени пристального внимания официальных органов. Поэтому учебные материалы рассылались всем желающим, а местные отделения «Башни» отслеживали всплески магии, вовлекая удачливых игроков в серьезную конспиративную сеть. Войцех, в первый же вечер знакомства высказавший предположение, что Источник не делится на мужскую и женскую половины, оказался прав. Но правила требовали соответствия книжным реалиям, хотя бы в первое время, и Малкавиан, не обладавший ни малейшими способностями к любой магии, кроме Магии Крови, вызвался помочь, изображая в сети главу Черной башни, с тем, чтобы у отсеиваемых кандидатов не возникало подозрения, что в игру берут не всех желающих.

Тильда продолжала играть в халфлинга. Весьма странного, по мнению Фьялара. Она изрядно похудела со дня «Битвы при Кеннилворте», став больше похожа на кендера, чем на полурослика. Бросила университет, спала целыми днями. Только после суровой беседы с глазу на глаз удалось выяснить, что ночи она проводит в Капелле, откуда ее вызволяли с боем. «Вампиры каннибалов не едят», — заявила она, когда Делия попыталась предупредить ее об опасности.

И, конечно же, за всем этим стояла Большая Игра. Втянутый в самую гущу Камарильской политики Фьялар с удовольствием послал бы к троллям всю ночную братию, кроме своих новых друзей. Но в Мидгард его, как ни крути, не на гитаре играть посылали. Приходилось разбираться, вспоминая давно отложенные в пыльные архивы памяти наставления Гиннара о дипломатии и дворцовых интригах.

Тео чуть не лишился должности за самовольство в деле с Капеллой. Пашек, крепко недолюбливавший архонта, хотя и признававший его эффективность, решил, что на этот раз Килла-Би зашел слишком далеко. Но, к его удивлению, Совет Семи выступил на стороне Белла, подтвердив правомочность его действий. Анастас ди Загреб, недавно назначенный юстициарий Тремере, был не меньше Пашека удивлен таким решением своего начальства, но на Совете отстаивал его позицию до конца.

Подковерная возня в Нью-Йорке выматывала нервы. Марлена пыталась заручиться поддержкой Тремере, наплевав, к неудовольствию большинства представителей клана, на давнюю вражду. Хелен Панхард поделилась большим секретом – поддержкой Катарины Вайс, со столькими Сородичами, что в эту поддержку никто не верил. Лорд Вэйнврайт, к общей неожиданности, предложил тщательно обдумать кандидатуру Картера Вандервейдена, происходившего из семьи первых поселенцев Нью-Йорка и до Обращения успешного адвоката. Вандервейден и в самом деле многим мог бы показаться неплохой кандидатурой, если бы не одно обстоятельство – он принадлежал к клану Малкавиан, и мысль о том, что Принцем станет один из Безумцев, пугала Сородичей чуть не до торпора. Масла в огонь подлил вернувшийся в марте Тео, заявивший во всеуслышание, что единственный, кого он хотел бы видеть во главе Сородичей города – Кадир Ал-Асмай. Союз архонта с грозным шерифом пугал чуть ли не больше, чем безумие Картера. Иветт рвала и метала, но с Кадиром, формально подчинявшимся ей, как главе клана Тореадор, ссориться не решилась.

Все это изрядно тревожило Фьялара. Пока ситуация не прояснится, о дальнейших шагах по легализации вампирских прав и думать было нечего. Он и не думал, целиком уйдя в музыку, и надеясь на то, что для Локи, имеющего в запасе вечность, полгода не имеют никакого значения.

«Танцевальный клуб Бауэри» уже давно не имел никакого отношения к танцам. Единственное, что напоминало о балах, которые когда-то проводились тут, – роскошный паркетный пол в длинном зале, вмещавшем пять с лишним сотен зрителей. По сторонам над залом нависали узенькие балконы с чугунным витым ограждением и круглыми столиками для почетных гостей.

Делия, получившая личное приглашение на балкончик от Иветт, которой незадолго до концерта с помпой была представлена, от этой чести отказалась. Ей не хотелось ни афишировать свое присутствие на концерте, ни отрываться от друзей.

Крис и Моника заехали за ней, по дороге прихватив Машу и Бобби. Маша уже давно вернула себе отобранные осенью права, но о том, что у нее есть машина, старалась Бобби не напоминать. МакГи и без того переживал, что денег часто не хватает, чтобы сводить девушку поужинать в хороший ресторан, или подарить ей букет зимних роз. Ухаживать он старался красиво, по всем правилам, и это окупалось сторицей – узы, которыми Маша связала их, мысли читать не позволяли, но эмоциональное состояние почувствовать давали очень ясно.

Квадратную сцену обрамлял роскошный золотой занавес в театральном стиле, спускавшийся сверху узорчатыми дугами, а по бокам напоминавший греческие колонны. Рядом возле ярко-лиловой двери, ведущей в святилище, столпились совсем юные девчонки, надеющиеся в случае успеха новой команды пополнить славные ряды группиз. Между будущими счастливицами и заветной дверью стоял мрачный тяжеловесный охранник, сложивший руки на мощной груди. Крис опознал в нем одного из Бруха, Иветт охрану клуба смертным не доверила, но и на Тореадор полагаться не стала.

Компания, пользуясь моментом, пробилась почти к самой сцене. Делия вертела головой, пытаясь угадать, кто из присутствующих пришел «поболеть за своих», а кто из праздного любопытства. Получалось плохо. В таком близком соседстве с людьми вампиры строго блюли Маскарад, даже притворяясь, что дышат. Выручал Крис, тихо комментировавший обстановку.

А обстановка несколько тревожила. В зале были замечены не только Анархи, но и неизвестно откуда вернувшиеся в Нью-Йорк Гангрел, в количестве пяти весьма внушительного вида здоровенных парней. Впрочем, троица не менее воинственно выглядевших байкеров у дальней стены тревожила еще сильнее. Волки тоже пришли, пользуясь тем, что билеты были в свободной продаже.