– Да ну тебя!..
– Она открыла форточку и, устроившись на подоконнике, извлекла из сумочки сигареты.

– А что такая мрачная?
– осведомился он, наполняя водой из графинчика два граненых стакана.
– Не тот ветеран пошел?

Светланка нервным взмахом погасила спичку и, затянувшись, выбросила дым из ноздрей.

– Зла не хватает!
– сказал она.
– Час, понимаешь, час с лишним! И ничего! Ни-че-го... Как партизан!

– Так, может, он и был партизан?

– Прожекторист он был! Дошел чуть не до Берлина!.. И ни одной подробности. Вот так! То ли воевал, то ли... не знаю!

Оба задумались. Затем вода в стакане взбурлила. Аристарх переложил кипятильник.

– Нет...
– рассудительно сказал он, аккуратно вскрывая баночку дефицитного продукта - и вскоре по тесной редакции распространился умопомрачительный кофейный аромат.
– Это ты зря. Липовый ветеран существо говорливое, убедительное. А раз молчит, значит, в самом деле воевал...
– Аристарх, не спрашивая, добавил полторы ложки сахара и, размешав, поднес ей стакан на блюдце.
– Просто не знает, о чем рассказывать. В атаку не ходил, подвигов не совершал, честно светил из своего прожектора... Осторожно, горячий!

– Спасибо!
– Светланка поставила блюдце на подоконник.
– Утешил... А что писать?

– Н-ну... налей водицы, как водится... "В грозную годину войны, когда весь наш советский народ..."

– Это рабкоровский материал! Воспоминания ветерана. Там его подпись должна стоять. Его, а не моя, понимаешь?

– Еще проще!.. "Сейчас, в преддверии годовщины Великой Победы, я вновь и вновь вспоминаю..." Сколько она тебе строк оставила? Сто?

– Двести.

– А... Тогда так: "Сейчас, когда родная страна встречает новыми трудовыми подвигами славную годовщину Великой Победы советского народа над немецко-фашистскими захватчиками, перед моими глазами вновь и вновь встает..."

– Вот так и напишу!
– пригрозила Светланка, гася окурок о коробок.

Так она и написала, большей частью под диктовку старшего товарища. На Аристарха снизошло вдохновение. Плавно помавая левой рукой (в правой у него был стакан со вновь заваренным кофе), он расхаживал по пенальчику редакции и с наслаждением оглашал перл за перлом:

– "Когда мы, не щадя живота..."

– С ума сошел?..
– сердилась Светланка.
– Не пропустит Лексевна "живота"! Вычеркнет и напишет: "жизни"...

– Прекрасно!
– восклицал Аристарх.
– А иначе она весь материал зарубит... Солнышко, тут психология!.. Предлагая редактору идеальный текст, ты как бы бросаешь вызов. Поэтому нужна пара-тройка "блошек". Пусть правит! Пусть ощущает свою необходимость... Как, ты говоришь, однополчанина звали?

– Паша...
– Она заглянула в блокнот.
– Паша Грохов...

– Великолепно! Пиши: "Не забыть мне однополчанина Пашу Грохова, задушевного моего друга, с которым мы делили тяготы и невзгоды войны. Эх, Паша, Паша... Где ты теперь?"

– Ну, это уж ты... слишком...

– Пиши-пиши.

Точка была поставлена вовремя, буквально за пять минут до того, как открылась дверь и порог переступила добрейшая Алла Алексеевна.

– И это теперь называется бюро!
– с горечью произнесла она.
– Три часа воду в ступе толкли...
– Насторожилась, повела ноздрями.
– Кофе? Богато живете...

– Товарищ из Москвы привез, - объяснил Аристарх.
– Вам как, Алла Алексевна, с сахаром?

– Не подлизывайтесь, Аристарх, не подлизывайтесь...
– ворчливо отозвалась редакторша.
– Взяточничество ваше вам на сей раз не поможет.
– Она проковыляла к своему столу, и пухлый портфель ее казался огромным, поскольку росточку Алла Алексеевна была крохотного. Этакий добрый гномик, полагающий себя драконом, - Впрочем, об этом потом... Светланочка, что у нас с ветераном?

– Вот, - сказала Светланка - и покраснела.

Ей действительно было стыдно. Редакторша взобралась тем временем на стул, приняла протянутый лист и, водрузив очки, приступила к чтению.

– Нет, - сразу же сказала она.
– "Память огненных лет" - это скорее рубрика, чем заголовок... Над названием - подумайте...

Светланка мелко покивала.

В редакции стояла напряженная тишина. Озадаченно хмурясь, старушка вникала в текст.

– "Живота!" - негодующе прочла она вслух и, аккуратно вычеркнув, вписала сверху: "жизни".

Потом принялась как бы между прочим постукивать по столу шариковой ручкой. С каждым стуком что-то внутри у Светланки обрывалось. И на кой черт она послушала Аристарха! Нет чтобы честно признаться: не справилась, завалила сдачу материала, лепите выговор...

Наконец Алла Алексеевна вздохнула и сняла очки.

– Да, - разочарованно произнесла она.
– Все это можно было написать и не выходя из редакции...

"Сейчас вернет..." - тоскливо подумала Светланка.

Аристарх благоразумно помалкивал.