– И много у тебя друзей?

Эштон отрицательно мотает головой.

– Не у всех такое прекрасное чувство юмора, как у меня, так что очевидно, что нет.

– Твоя скромность не знает границ, – прыскаю со смеху я.

– Но ведь у меня смешные шутки.

– Да? – Я свожу брови к переносице. – Не замечала.

Эштон закатывает глаза.

– При любом раскладе, Хлоя, нужно придумать тебе прозвище.

– Прозвище?

– Да. Ну, Бонни и Клайд. Астерикс и Обеликс.

– Вообще-то, это были их настоящие имена.

– Да? – морщится он. – Это же так скучно.

– В веселье тебе нет равных.

– Спасибо.

Я шумно выдыхаю.

– Я пошутила.

– Видишь, тебе выгодно со мной дружить.

– Почему?

– Ты не смешно шутишь. Будешь учиться у лучших.

Прыскаю со смеху.

– Ладно, – соглашаюсь с его бредовой идеей. – Какое прозвище ты мне дашь?

– Не знаю. Детектив?

Снова начинаю смеяться.

– Ты не очень подходишь на роль Люцифера.

– А ты снималась в порно.

– Что?! – округляю глаза.

– Ну не ты, а Хлоя Деккер.

Мотаю головой.

– Боже, как долго продлится вечер? Я уже хочу от тебя избавиться.

– Дружба – это навсегда, Детектив.

Снова начинаю хохотать.

– Прекрати. Это очень смешно.

– Я же сказал тебе, что круто шучу.

– Ладно, – сдаюсь я. – Возможно. Доволен?

– Пока нет. Даю тебе важнейшее задание.

– Придумать тебе прозвище?

– Именно. Видишь, ты уже понимаешь меня с полуслова.

– Это сложно. Ведь я практически ничего о тебе не знаю.

– Хлоя, не хочу тебя разочаровывать, но, получается, друг из тебя не очень.

С губ против воли срывается смешок.

– И с чувством юмора проблемы. Ведь я сейчас даже не шутил, а ты хихикаешь, – выдыхает Эштон. – Но мы это исправим.

– Клянешься?

Эштон протягивает мне мизинчик. И я снова начинаю хохотать.

– Боже, я больше не могу смеяться.

– Тогда займись уже делом. Прозвище, Хлоя, прозвище!

– Ладно. Что насчет Халка?

– Банальщина.

– Хагрид?

– Господи. Забудь.

Я снова смеюсь.

– Танос?

Эштон поджимает губы и отрицательно мотает головой.

– Орк? Шрек?

– Остановись. Боже…

– Джаггернаут? Кинг-Конг? Серебряный серфер? – поигрывая бровями, спрашиваю я.

– Я пошел. – Он отодвигает стул, пока я громко смеюсь, держась за живот. – Я думал, что нравлюсь тебе. За что ты так со мной?

Из моих глаз текут слезы, но я умудряюсь взять себя в руки.

– Ладно. Прости. Как насчет… Годзиллы?

– Уму непостижимо. Я сравнил тебя с сексуальной Хлоей Деккер. А ты…

– А что я? Кто сказал, что Годзилла несексуальный?

Эштон с недоумением смотрит на меня, а затем разводит руками:

– Все?

Я снова смеюсь.

– Ладно, – соглашаюсь я. – Очевидно, ты не хочешь быть супергероем.

– Да. Что, если я не герой? Может быть, я – злодей?

Мой смех снова проносится по ресторану, и я вытираю текущие из глаз слезы. Господи.

– Я понял, Детектив, что ты совсем не хочешь мне помогать. Что ж, я думал, что наша дружба значит для тебя гораздо больше. Не буду врать – я разочарован.

– Ладно, я буду звать тебя Волком.

– Волком? – Он вскидывает бровь.

– Угу, – мычу я, прикусывая губу. – Отсылка к Джейкобу из «Новолуния».

Потому что Джейкоб, как и Эштон, отдал свое сердце раз и навсегда. Потому что я уверена, он из тех мужчин, которые готовы пожертвовать жизнью ради любимой. Потому что Эштон – именно такой парень, на которого можно положиться. Рядом с ним чувствуешь уверенность, спокойствие, умиротворение.

– Может, хотя бы Оборотнем? Волк – это убого, – морщится он.

Улыбаюсь.

– Детектив и Оборотень? Ты серьезно?

– Да, – кривится он. – Звучит, как какая-то парочка из ДС.

– Что ты имеешь против ДС?

– А что ты не имеешь против ДС?

– Значит, никаких прозвищ? – Я смеюсь.

– Да. Тебе явно надо поработать над фантазией.

Снова смеюсь и понимаю, что не хочу, чтобы этот вечер когда-либо заканчивался.

Наш высокоинтеллектуальный разговор прерывает подошедший к нам Омир, решивший познакомить нас со своей прекрасной женой Афродитой.